Читать книгу - "La storia - Эльза Моранте"

Погода была и такой, и этакой; несколько раз даже и утро выдавалось солнечным, но Нино еще не сдержал обещания, данного Узеппе. Помнил ли о нем сам Узеппе, сказать трудно. Он часто останавливался на пороге и глядел на дорогу, залитую солнцем, словно ожидая чего-то. Но не исключено, что в его уме со временем (а прошло уже около двух недель) обещание Нино постепенно смешивалось вместе с ощущением утра и солнца в один расплывчатый мираж. А пока суд да дело, то прежде, чем мираж воплотился в реальность, судьба принялась стремительно уменьшать количество людей, проживавших в их общей комнате.

Примерно двадцать пятого октября сразу после двенадцати дня к ним в дверь постучался некий монах. В этот момент дома были только Карулина, мальчишки, сестра Мерчедес. Деды вышли посидеть в остерии, Ида сидела за своей занавеской, золовки поднялись на маленькую террасу, которой было снабжено это строение, им нужно было побыстрее собрать какие-то вещи, которые они там развесили после стирки.

И действительно, на улице начинало накрапывать. Монах закрылся капюшоном, у него был тот озабоченный и осанистый вид, который отличает служителей религии. Он приветствовал присутствующих ритуальной формулой «Мира вам и добра» и спросил о Карло Вивальди. Узнав, что Карло нет, он уселся на ящик, собираясь его подождать; монаха тут же окружили мальчуганы и стали на него сосредоточенно глазеть, точно смотрели некий фильм. Но, подождав несколько минут, монах встал — ему нужно было торопиться по другим делам. Сделав знак мизинцем, он отозвал в сторонку Карулину (она, видимо, внушала ему наибольшее доверие) и тихонько ей сказал: нужно поскорее и без огласки сообщить синьору Карло Вивальди, чтобы он безотлагательно отправился он сам знает — куда, потому что есть важные новости. Потом он еще раз пожелал всем «Мира и добра» и ушел.

Золовки, вошедшие как раз в тот момент, еще успели заметить его, когда он выходил. Однако же Карулина доблестно выдержала их допрос и не сообщила им цели прихода гостя. Это молчание далось ей с огромным трудом, от усилий у нее на шее надулись вены. Правда, этому испытанию ее подвергали не слишком долго. Примерно через четверть часа после отбытия монаха Карло Вивальди, руководимый, вероятно, каким-то предчувствием, пожаловал в комнату вопреки всякому расписанию. Тут же Карулина прянула ему навстречу, крича во все горло:

«Тут один капуцин приходил, он спрашивал вас…»

Карло явственно вздрогнул. С волосами и лицом, влажными от дождя, он в эту минуту был похож на воробья, потрепанного бурей. Не говоря ни слова, он тут же повернулся и зашагал к шоссе.

В его отсутствие произошел оживленный разговор между бабушками и золовками Карулины. В ту пору любые перипетии дешевого лубочного романа могли вдруг оказаться реальностью. Случалось, что офицеры в больших чинах или известные политические воротилы самыми разнообразными способами маскировались, чтобы сбить со следа разведку оккупантов. И женщины решили, помимо всего прочего, что монах — это вовсе не монах, а какой-нибудь переодетый анархист, или важный генерал из самых верхов.

А ведь на самом-то деле речь шла именно о простом и бедном монахе, посланце одного из римских монастырей, в котором сейчас скрывался младший двоюродный брат Карло. Самому Карло его убеждения не позволяли укрываться за церковными стенами. Он предпочитал не иметь постоянного крова, и таким образом почта и известия с Севера доходили до него через этого кузена. Те новости, которые ему сегодня передали, были самого трагического свойства. Но всю правду мы узнаем лишь много позже.

Между тем наступил и комендантский час, а молодого человека все еще не было видно. И обитатели комнаты рассудили, что Карло после визита таинственного монаха ушел от них навсегда. В их глазах Карло Вивальди и по сию пору оставался подозрительным и странным искателем приключений. Не был ли он связан с какой-нибудь иностранной державой? Может быть, с Ватиканом? Мать Коррадо и Имперо даже выдвинула предположение, что он аристократ, живущий инкогнито, возможно, из свиты Его Величества Короля и Императора, и что он в эту минуту, чего доброго, летит в Бриндизи или Бари на специальном самолете, предоставленном самим Папой..

Но Карло Вивальди был совсем близко от них, даже в том же самом районе или в каком-то другом неустановленном квартале города; он в одиночестве бродил по мокрым улицам, погруженным во мрак затемнения, рискуя попасть в руки сторожевого патруля. С того самого момента, как его юный кузен передал ему пресловутое известие, неотложное и конфиденциальное, он до глубокой ночи блуждал, не разбирая направления, не зная, который теперь час, забыв о комендантском запрете. Непонятно, каким образом удалось ему избежать опасностей, связанных с такой вот безалаберной прогулкой. Возможно, его защищал тот непроходимый барьер отчуждения и бреда, который порой формируется вокруг людей, впадающих в отчаяние. Более чем вероятно, что вооруженные патрули, прочесывающие улицы, не однажды оказывались на его пути, но все они сворачивали, не доходя до него, и окрик «Стой, кто идет!» так и не раздался ни разу, ибо солдатам он казался лишь тенью человека.