Читать книгу - "Слезы Черной речки - Владимир Топилин"

Легко рвется черемша! Толстые, с большой палец, стебли-палочки с широченными листьями звонко отщелкиваются под проворными руками девчат. Плантация красно-зеленых побегов так обширна, что едва видны чахлые пихты на противоположном конце поляны. «Зеленка» заполонила весь таежный лог, разрослась тут и там — негде ступить, заняла место под солнцем, успевая принять в себя все соки, цвета и прелести короткого лета.

Андрей торопил девушек, стараясь как можно скорее заполнить восемь конских вьюков, чтобы не позднее обеда вывести небольшой караван в Чибижек.

Наташка помогала изо всех сил. Как истинный контролер, определяющий качество работы своих подчиненных, она бегала между склонившимися девчатами и поучала их, как надо рвать черемшу.

О том, что этому немудреному ремеслу ее только что научил Андрей, девочка не говорила никому. Это был секрет. Она взяла с Андрея слово, что он больше никому не расскажет, как надо рвать черемшу, и теперь, пользуясь этим преимуществом, была на высоте, ходила по поляне и важно щебетала:

— Черемшу надо рвать против шерсти, на корень. Тогда она будет легко отщелкиваться. Да не так, а вот так! Дергай свободнее, сильнее, не рви, а наклоняй на корень. Эх ты, неумеха!

Наташка обошла всех несколько раз и уже принесла Андрею три «больших» охапки, но не подходила к Татьяне.

Причиной тому была утренняя шалость Наташки, поднявшейся раньше всех и наложившей «пепельный макияж» на лицо спящей красавицы. Надо было видеть Татьяну, когда она вышла из избушки на всеобщее обозрение. Смеялись все, за что девушка обозлилась на Наташку и пообещала отстегать ее крапивой. Так как шалунью за широкой спиной Андрея поймать было нелегко, то неотвратимое наказание злопамятная девица решила отложить до первого удобного случая. А пока ей ничего не оставалось, как с нахмуренными бровями выслушивать из уст девочки дразнилки:

— Танька-зола, расчумазая была. Черемшу солила и козла доила!

Почему именно Танька доила козла, было неизвестно и самой Наташке. Но она от своей выдумки не отказалась.

Подобной раскраске подвергся и истинный любитель мордовской борьбы с подушкой Леха. Но в противоположность Танюхе он нисколько не обижался на Наташку, а, наоборот, добродушно улыбаясь, стер сажу на уши и шею и нараспев сказал:

— Что с дитя возьмешь?

После сытного завтрака Алексей торжественно улегся в тени старого кедра и занялся кропотливым процессом сворачивания самокрутки. А когда табачный дым заклубился из ноздрей, для Лехи наступила блаженная минута вдохновения! Прищурив мечтательно глаза, вглядывался в таежные дали, что необозримыми просторами открылись с черемшаных полян, парень рассуждал о сотворении мира, о том, для чего человеку нужна черемша, и еще о многом другом, что может взбрести в голову на сытый желудок. И еще на сытый бок парень любил думать о своей мечте. Она — что голубая дымка на горизонте, скрывающая таинственные дали, — была окутана секретом, о котором знала половина поселка.

В прошлом году, побывав с продуктовым обозом в Ольховке, Леха впервые увидел чудо двадцатого века — аэроплан. А дело было в начале 40-х годов. Затаив дыхание, окрыленный вдохновением, парень часа три на цыпочках «нарезал» круги вокруг него, вдыхал аромат рассохшейся на потрескавшихся крыльях фанеры. К самолету подошел какой-то мужик в рукавицах до локтей и больших, как у налима, очках.

Пилот важно уселся в кабину за рычаги, запустил двигатель и растаял в голубом небе.

Напрасны были Лехины ожидания, что вот-вот самолет вернется назад, сядет на поляну и что он вновь сможет коснуться рукой зеленого крыла, — пилот не возвращался. Но Леха был готов ждать свою мечту хоть час, хоть день, хоть неделю. Может быть, он и дождался, если бы не жгучий кнут старшего в продуктовом обозе дядьки Миши. Кнут с режущим свистом прилип к хребту парня.

С той минуты Леха решил: «Буду пилотом!»

Он любил представлять, как сидит за штурвалом самолета и, покачивая крыльями, плавно пролетает над Чибижеком. Все девчата, естественно, бегут по дороге за тенью этой машины и слезно просят:

— Алексей! Сокол ясный! Забери нас с собой в полет!

Даже дядька Миша с сожалением цокает языком и, хлопая по своим ногам кнутом, качает головой:

— Эх! Какой конюх был — орел!

А Леха прощально плюет сверху вниз и привычным голосом руководит штурвалом:

— Но-оо-о-о! Поехали, милый!

Но более всего Леха любил блеснуть своими познаниями в области авиации. Внимательно посмотрев на чарующие виды открывшихся с высоты перевала близстоящих белков, он спросил Андрея:

— Как ты думаешь, сколько времени мне понадобится на то, чтобы облететь Лысан и Тихон?

Оторвавшись от работы, Андрей посмотрел на гольцы и оценивающим взглядом определил расстояние:

— На самолете не летал — не знаю. А вот пешком — за двое суток не обойти.

— Я думаю, что мне хватило бы двух минут! — не задумываясь, соврал Леха и сделал очень серьезное, многозначительное лицо бывалого воздухоплавателя.

Андрей посмотрел на напарника, качнул головой и продолжил обрезать охотничьим ножом листья черемши. А Леху понесло:

— Мне бы только узнать, где обучают на летчиков, тогда я обязательно выучусь! Тогда в Чибижеке будет свой аэроплан! Не надо будет возить черемшу на лошадях — я ее буду возить на самолете. Только успевай рвать и грузить!

— Интересно, а где же можно приземлиться? — спросил Андрей, показывая руками на необъятные просторы тайги, где шапки вековых кедров теснят друг друга, завоевывая место под солнцем.

— А вон, смотри, какой аэродром! — быстро нашелся парень, показывая рукой на огромную поляну в широком логу, где брал свои истоки Степной Сисим.