Читать книгу - "Заплати другому - Кэтрин Райан Хайд"

— Тревор, ты где был?

— Там, у Джо.

— Я тебе позволяла пойти к Джо?

— Нет. — Потупленный взгляд. «Он его, — подумала Арлин, — небось, перед зеркалом испробовал». Мальчик знал, кто с мамой в гостиной, но не знал, почему. Однако понимал: не забавы ради. Дети понимают. — Прости. — Взгляд сына остановился на ее стакане с текилой. Никакого попрека, одно лишь молчаливое восприятие, чересчур взрослое для мальчика его лет, знающего кое о чем, вроде, почему взрослые стараются. И как, черти веселые, вряд ли у них что получается.

— Ладно, все в порядке. Отправляйся обратно.

— Я только домой пришел.

— Ты можешь меня хоть раз послушать?

И он послушался, безо всяких разговоров. Арлин отложила в памяти: пойти с сыном попозже погулять и купить ему мороженое. Стук захлопнувшейся за ним двери отозвался у Арлин болью, словно что-то оторвали от нее, словно до сих пор не была перерезана связывавшая их некогда с самого начала пуповина.

Арлин снова налила в оба стакана:

— Спасибо, что при мальчике ничего не сказала.

— Он здорово на Рики похож.

— Он не его. Не Рики.

— Одно лицо.

— Ему двенадцать. Я с Рики сошлась всего десять лет назад.

Арлин казалось, будто Бонни заглядывает ей через плечо: напоминает. Не честность помогла ей целую новую жизнь устроить. Только то была такая старая ложь, что тяжко отделаться от нее после стольких-то лет говорения. Та же ложь и на этот раз удачно подошла.

— Я вижу его в этом мальчике.

— Ну, тогда ты видишь то, чего нет. — Или то, чего для себя хотела, но чего так и не получила. Мы, чего не получаем, так то видим, куда ни глянем. Если то, чего сами себе не даем сделать, есть, так мы того ни в одной другой живой душе перенести не в силах. Арлин начала это замечать.

* * *

В тот же самый вечер, в девять часов, к ней нежданно-непрошено зашла Бонни.

— Понимаю, как это выглядит, — пролепетала Арлин. — Только я как раз думала позвонить тебе.

— Я подумала, может, ты поговорить захочешь.

— У тебя что-то вроде ясновидения?

— Нет, насколько мне известно. Малец твой мне на телефон сообщение прислал.

От этого внезапного известия Арлин заплакала, из-за чего — и сама не сумела бы толком разъяснить. В последнее время слезы у нее, похоже, так в глазах и стояли, любой слабенький толчок вызывал их поток, вроде как от внезапного взрыва хохота или страха мочевой пузырь перестает слушаться, особенно, если слишком долго сдерживаться.

Бонни протиснула в дверь все свои триста пятнадцать фунтов^[7] веса и большой подушкой обернулась вокруг Арлин, вовсе не фигурально душа ее в объятиях.

Некоторое время спустя они прошлись по всем шкафчикам и вылили все спиртное в раковину.

— Я завтра же с утра все начну по-новому. Может, на этот раз и получится.

— Чем тебе не нравится начать прямо сейчас? Можешь начать в любое время дня, знаешь ли.

— Наверное.

Вслед за Арлин Бонни прошла к окну ее спальни, и они вместе глянули в него на площадку перед домом, на залитую лунным светом рухлядь всего, что когда-то казалось стоящим чего угодно. Почти как будто Арлин, которой никогда не удавалось подыскать нужные слова, показала Бонни, в чем загвоздка. Призрак. Словно бы сказала: «Если б тебя осаждали привидения вроде этого, кто скажет, намного ли бы ты управилась лучше?»

Бонни неспешно кивнула.

— Слышишь те деревья? — спросила Арлин.

— А что с ними?

— Они поют мне по ночам. До того чисто и просто, что я больше спать не могу. Песни Рики. Неужто не слышишь? Клянусь, до того как этот чертов грузовик вернулся домой, они этих песен никогда не пели. Пели что-то такое, наверное. Но не эти песни.

— Деточка, это просто ветер.

— Для тебя, может, и ветер.

Бонни уложила ее в постель:

— Завтра утром приду тебя проведать.

— А-а, я прямо тут и буду.

И Бонни оставила ее один на один со всем этим пением.

Спустя немного времени, Арлин встала. Решилась заглянуть к Тревору в комнату. Села на край кровати и убрала с его лба завитки черных кудрей.

— Мам, ты в порядке? — Он не отрешился от сна, слова прозвучали, словно он заполнял ими в себе какое-то пространство, где все было отведено заботе о ее благополучии.

— Ты единственная благодать, какую я сотворила в жизни. — Это она ему твердила много раз.

— Да ну, мам. — Так он всегда говорил в ответ.

Когда она ушла, он все еще лежал с открытыми глазами. Словно, может, и он слышал то пение.

Из дневника Тревора

Иногда я думаю, что мой отец никогда не был во Вьетнаме. Даже не пойму, с чего я такое думаю. Просто думаю.

Отец Джо был во Вьетнаме, всякие истории рассказывает. И сразу видишь, по одним только расссказам, что он и в самом деле там был.

Мой отец, думаю, если иногда и рассказывает о чем, так о том, что, как он считает, может заставить людей гордиться им или пожалеть его.

Мама жалеет его, потому что он был во Вьетнаме. И говорит, ничего странного, что у него расстройства бывают. Так что я не говорю ей, что думаю, что, может, он никогда там и не был.

М-р Сент-Клер такой крутой. Мне все равно, что Арни болтает. Я думаю, он классный, и я так классно поработаю с тем заданием, что м-р Сент-Клер не сможет не поверить в это.