Читать книгу - "Арбузный король - Дэниел Уоллес"

— Мистер Плотник, — сказала она, — должна вам признаться, у меня не очень много денег.

Я сказал:

— Да, это проблема.

Она сказала:

— Я не ожидала, что будут такие расходы. То есть они не предусмотрены моей сметой.

— А как насчет вашего отца? — спросил я. — Дом принадлежит ему, ведь так?

— Я надеялась справится с этим сама, — сказала она. — Эта работа — ездить по разным местам, осматривать недвижимость, — она была придумана отцом только для того, чтобы чем-нибудь меня занять. Но я хочу показать ему, что я самостоятельна, что я могу что-то по-настоящему сделать.

— Все это прекрасно, — сказал я, — но как быть с оплатой?

— Я подумала, мы с вами можем сойтись на бартере.

— Бартер, в каком смысле?

Конечно, я имел понятие о бартере, но не знал, что она под этим подразумевает в данной ситуации.

— Ну как же, — сказала она, — до изобретения денег люди обменивались товарами и услугами. Например, человек, умевший печь хлеб…

— Мистер Пекарь, — вставил я.

— …мог обменять этот хлеб на семена для своего огорода…

— У мистера Пахаря.

— Совершенно верно. Вот и я надеюсь заключить с вами сделку такого типа.

Я кивнул, ожидая продолжения. Меня заинтересовала эта идея, на что она, похоже, и рассчитывала. Так что я был готов пойти на сделку.

— Я могу приготовить лучший завтрак во всей Алабаме, — сказала она.

— Неужели? — сказал я и прищурил глаза, чтобы скрыть разочарование.

— Самый лучший. Я готовлю их для отца, который не ел бы вообще ничего, если б я каждое утро не удивляла его каким-нибудь особенным сэндвичем. Мой отец риелтор, мистер Плотник. В то же время он человек не от мира сего, вечно занятый чтением и своими мыслями.

— Книжный червь, — сказал я.

— Именно так. Но мои сэндвичи возвращают его к реальности. Яйцо, салат из тунца, плавленый сыр, рубленый бифштекс, арахисовое масло, фруктовое желе. Один кусочек — только один, — и этот вкус выводит его из транса; он глядит на меня так, словно только что проснулся, и бормочет что-нибудь вроде: «Сегодня ты превзошла саму себя, Люси», или «Это кулинарный шедевр», или «Этот сэндвич подобен амброзии с горы Олимп».

— Я люблю арахисовое масло и фруктовое желе, — сказал я.

— В моих сэндвичах желе всегда намазано сверху, — сказала она. — Это мой фирменный стиль.

И я сразу же представил себе такой сэндвич.

— Вот мое предложение: каждое утро я буду готовить вам завтрак, стоимость которого будет вычитаться из моего долга, — и так до тех пор, пока весь долг не будет оплачен или пока я не достану деньги, чтобы рассчитаться с вами обычным порядком.

По-твоему, мне следовало отказаться? Я так не думаю. И в конечном счете я не прогадал на этой сделке. То, что она говорила про свои сэндвичи, оказалось чистой правдой. Ничего лучше я в жизни не пробовал. И позднее, когда я уже покончил с этой работой и взялся за другую, каждое утро сверток с завтраком ждал меня на столе в мастерской или на сиденье моего грузовика. Я быстро к этому привык, как привыкают ко всему хорошему. Причем каждый раз это было что-то новенькое. Индейка, ростбиф, бекон, салат, помидоры. И обязательно арахисовое масло и желе, намазанное сверху сэндвича. Я звонил ей и благодарил за угощение. Мы поддерживали контакт друг с другом. Она очень быстро вписалась в жизнь нашего городка, завела друзей, начала заниматься с Игги. А потом был фестиваль. Но вплоть до того дня, когда это случилось, я регулярно звонил ей, чтобы сказать: «Спасибо за чудный сэндвич, Люси», или «Сегодня ты снова меня удивила», или — я знал, что это понравится ей больше всего, — «Амброзия, Люси, — так говорил я, — настоящая амброзия».