Читать книгу - "Райский сад первой любви - Линь Ихань"

Ли Гохуа продолжил сканировать комнату. Сколько тут предметов западного искусства! В нем он ничего не понимает. Но если не обсуждать, то никто и не догадается. Ох, а вон та маленькая картина над камином неужто оригинал? Впервые вижу оригинал работы Бада Шаньжэня!^[23] Посмотрите в глаза этой курицы, Бада Шаньжэнь рисует глаза просто кружочком с точкой внутри. Общественность поймет этот прием только в двадцать первом веке, это куда реалистичнее, чем скрупулезно прописанные штрихи. А теперь только посмотрите, за сколько картины уходят с молотка на «Сотбис», вот поэтому я и говорю о таланте наблюдать за миром. Ваш господин Цянь так занят, ах, как было бы здорово, будь я хозяином этой комнаты! Ли Гохуа заглянул в глаза Ивэнь: «Я жажду обладать всеми прекрасными вещами!» Про себя он подумал: «Так раздухарился, уж точно не от чая. Но в любом случае она в безопасности, семейству Цянь ничего не угрожает. Ей же через пару лет стукнет тридцать?» У Сиси в голосе прорезались металлические нотки: «Виноградный я тоже не люблю. Мне вообще не нравится сок из коробок!» Мать цыкнула на нее. Ивэнь ощутила боль в висках. Скорее бы пришли Сыци и Итин.

После ухода семейства Ли Гохуа Ивэнь показалось, что произведения искусства в комнате источают не аромат времени, а воняют одеколоном аукционных домов. Ей не понравился этот учитель Ли. Нехорошо так относиться к соседу, оставалось лишь надеяться, что она сможет перебороть антипатию. Послушать, так он ослеплен страстью, как в кино показывают. «Ах, я не в состоянии тебя оставить!» Ивэнь рассмеялась, и смех показался ей безумным. А эта Сиси настолько несмышленая, что даже ленится притвориться умницей, зато красивая девочка: огромные глаза в обрамлении длиннющих ресниц, великолепный водопад волос.

Ивэнь осторожным движением руки смахнула пыль с очередной вещицы, погладила эмаль и добралась до металлической подложки, от прикосновения к которой аж зубы свело. Стекло на ощупь напоминало потертые чаны для золотых рыбок, а керамика – только что рожденного сморщенного младенца. Все эти безделушки, будь то статуи людей, зверей или даже божеств, пристально наблюдали, как ее избивали. Даже Гуаньинь не помогает ей. Натуральный шелк на ощупь скользкий, словно сопли. Ивэй до сих пор был очень привередливым. А нефрит на ощупь как ее муж.

Непонятно, почему Сыци и Итин, двум девочкам, которые ненавидят, когда их поучают, так нравится учитель Ли. Красивые вещицы он считал «шарира»^[24]. Или образованным людям просто не остановиться? На самом деле невежество – это тоже неплохо. Жду не дождусь, когда буду читать девочкам, а потом Ивэй вернется с работы и пристанет ко мне.

Один раз Ли Гохуа после уроков пришел домой и заскочил в закрывающийся лифт. Две девочки в школьной форме с широкими улыбками наблюдали, как золотые двери снова медленно открываются. Ли Гохуа поставил рюкзак, наклонился и спросил: «Кто из вас Итин, а кто Сыци?» – «А откуда вы знаете, как нас зовут?» – нетерпеливо спросила Итин. Обычно девочки в средней школе интуитивно остерегались мужчин. Однако мужчина, стоявший сейчас перед ними, уже вышел из опасной возрастной категории, так что подружки осмелели. Сыци заявила: «Крикнете вы “Сыци” или “Итин”, обернемся мы обе». Ли Гохуа понял, что его сочли неопасным, и впервые возблагодарил свой возраст. Он увидел в них те же черты, что у хозяек двух соседних квартир наверху, и понял ответ. У Фан Сыци было лицо новорожденного ягненка. Ли Гохуа выпрямился: «Я ваш новый сосед, учитель Ли, живу под вами, преподаю китайский язык и литературу; если нужны будут какие-то книги, то милости прошу». Да, не вдавайся в подробности. Пусти в ход литературный слог поздней Мин. Покашляй, чтобы подчеркнуть свой возраст. Почему в этой многоэтажке такие быстрые лифты? Он протянул руку. Девочки помялись, но потом по очереди пожали ее. Выученные улыбки на их лицах снова пробудились, их черты словно бы стояли на краю улыбки, чтобы следующим шагом обрушиться. Выходя из лифта, Ли Гохуа подумал, уж не слишком ли далеко он зашел. Обычно он не трогает девочек из богатых семей во избежание неприятностей. Более того, при взгляде на конопатое личико Лю Итин возникает подозрение, что они любят друг дружку. Но выражения их лиц, когда они пожимали ему руку! Да и их книжные полки тоже возвещали, что девочкам хочется, чтобы с ними обращались как со взрослыми. Ладошки мягкие, будто материнская грудь. Ладошки, напоминающие перепелиные яйца. Ладошки, прозорливые, как око поэта. Возможно, он все правильно сделал, но он не уверен.

А в выходные их привели в гости. Девочки сняли школьную форму. Итин надела брюки, а Сыци – юбку, очень символичные наряды. Переступив через порог и суя ноги в тапочки, Сыци покраснела. Ой, я без носков. Когда она подвернула пальцы ног, Ли Гохуа заметил, что ногти у нее на ногах порозовели, изнутри прорывалось чувство стыда. Так бывает, когда пейзаж стыдится не только руин, но и самого себя. Мама Фан Сыци за их спиной велела поздороваться с учителем, и девочки хором крикнули «Здравствуйте, учитель!», но в слове «учитель» не осталось ничего от нужного смысла. Мама Лю Итин извинилась, сказала, мол, такие они озорницы. Ли Гохуа подумал про себя, что слово «озорницы» слишком прекрасно, чтобы удостоить им кого-то старше четырнадцати. Обе мамы перед уходом велели им не забывать о волшебных словах: «пожалуйста», «спасибо», «извините».

Девочки были очень терпеливы с Сиси. Младше их на два года, по сравнению с ними она оказалась все равно что неграмотная, зато рвение било через край, и она принялась читать книжки громким резким голосом; если не смотреть, то можно было подумать, что это по телевизору евнух зачитывает императорский указ. Сиси читала, напрягая все силы. Сыци хотела было объяснить ей какой-то иероглиф, но Сиси швырнула книгу и заорала: «Папа – идиот!» Однако Ли Гохуа обратил внимание только на то, что когда раскрывали книгу со сказками, то дуновением ветерка от страниц у Сыци откинуло со лба челку. Он знал, что девочкам челку «задирать» запрещается даже строже, чем задирать юбку. В тот момент челка Сыци поднялась, словно водяной пар, будто бы она только что прыгнула с высоты. Длинная шея служила опорой для личика в форме яйца, а покатый лоб был гладким, как младенческая отрыжка. Ли Гохуа подумал, что это маленький эльф из книги сказок понял его и помог ему, подув со страниц книги. Девочки с удивлением посмотрели вслед Сиси, а потом повернулись к нему. Оставалось надеяться, что в тот момент он не выглядел еще старше. Только потом, по прошествии долгого времени, девочки поняли, что учитель Ли специально выставляет Сиси тупицей. Он отлично понимал, что могут вытворять излишне грамотные девочки.

Учитель Ли ласковым голосом сообщил, что у него есть сборник сочинений нобелевских лауреатов. Сиси ему подыграла, и нобелевские лауреаты тоже к месту. Нужно сыграть роль отца в ожидании дочерней любви. Притвориться второсортным учителем, время от времени изливающим душу; про таких говорят иронично «учитель-ремесленник». Учитель литературы, который дотянул до середины жизни, но так и не нашел понимания. Шкаф во всю стену, заставленный классикой, превозносил его эрудированность, учебники афишировали его одиночество, а роман равнялся душе. Необязательно даже было посещать его занятия. Необязательно для этого нужна дочь.