Читать книгу - "Последний поезд на Лондон - Мег Уэйт Клейтон"

Штефан погасил фонарь, чтобы скрыть, до какой степени он ничего не понимает. Надо поискать у отца какой-нибудь учебник по математике: может быть, там понятнее объясняется то, о чем сейчас говорит Зофи.

– Ну вот, теперь я даже не вижу, где ты! – воскликнула Зофи.

Зато он знал, где она. Ее лицо находилось на расстоянии вытянутой руки, и если он подастся вперед, то сможет поцеловать ее в губы.

– Штефан, ты здесь? – спросила она, и в ее голосе он уловил намек на страх, тот самый, который сам иногда испытывал в этом темном подземном мире, где человек мог сгинуть без следа. – Надо же, как сильно пахнет шоколадом даже тут!

Штефан опустил руку в карман и вынул трюфель:

– Открой рот и высуни язык, тогда почувствуешь вкус.

– Неправда.

– Правда.

Он услышал, как она облизнулась, ощутил свежесть ее дыхания. И положил руку ей на плечо – может быть, чтобы найти ее в темноте, а может, и чтобы поцеловать.

Она хихикнула – звук был низкий, воркующий, совсем не похожий на ее обычный смех.

– Не закрывай рот, – нежно произнес он и стал медленно продвигать руку вперед, пока тепло ее дыхания не коснулось его пальцев, а потом положил трюфель ей на язык. – Держи на языке, – шепнул он. – Не глотай, дай шоколаду растаять, тогда вкус несравненный.

Ему хотелось взять ее за руку, но разве такое возможно с девушкой, которая так быстро стала его лучшим другом? Как же тогда их дружба? Он сунул руку в карман – от соблазна подальше, – где нащупал другие трюфели. Коснувшись кончиками пальцев конфет, он взял одну и положил себе на язык не ради шоколада, просто ему хотелось ощущать сейчас то же, что и Зофи: темно, где-то журчит вода – дождь падает в решетку ливневой канализации, просачивается в подземелье, оттуда – в канал, потом в реку, потом в море, и теплый шоколад медленно обволакивает рот.

– Как странно, вкус есть, и в то же время его нет, – сказала она вдруг. – Шоколадный парадокс!

Штефан подался вперед, думая, что все же рискнет ее поцеловать, а если она отшатнется, он всегда может притвориться, будто случайно наткнулся на нее в темноте. Но тут какая-то тварь, скорее всего крыса, шмыгнула мимо них в темноте, и он инстинктивно нажал на кнопку фонаря.

– Только никому не говори, что я приводил тебя сюда, – предупредил он. – Если родители узнают, что я здесь был, меня запрут дома на веки вечные. Тут, понимаешь ли, разбойники, и потолок может обрушиться, и все такое. А здесь так здорово, правда? Некоторые из этих тоннелей служат водостоками, так что в сильный дождь в них лучше не попадать; по другим течет канализация, туда я и сам не сворачиваю. Но это еще не все. Здесь, в подземелье, есть целые залы, крипты, полные старых костей. Колонны – не знаю, может быть, еще римские. В общем, город под городом, которым в свое время пользовались все, от шпионов и убийц до монахинь. Это подземелье – моя тайна. Я даже друзей сюда не привожу.

– А мы не друзья? – спросила Зофия Хелена.

– Мы не… что?

– Ты сказал, что не приводишь сюда друзей, а меня привел, значит логично предположить, что мы не друзья.

– В жизни не встречал человека, который так бесподобно разбирался бы в деталях, как ты, и так безнадежно ошибался в главном. – Штефан тепло рассмеялся. – И вообще, я тебя сюда не приводил, ты сама это место нашла.

– Значит, мы друзья, потому что меня сюда привел не ты?

– Конечно мы друзья, глупая.

Парадокс дружбы. Они были друзьями и в то же время чем-то еще.

– А до Бургтеатра по этим тоннелям добраться можно? – спросила Зофи. – Вот дедушка бы удивился! Или нет, знаю! Давай пойдем к маме в издательство? Это возле церкви Святого Руперта, и квартира наша тоже там. Тоннели идут туда или нет?

Штефан часто ходил по подземелью, знал много ходов и выходов и не боялся заблудиться, и дорогу к Святому Руперту и ее квартире тоже знал: разведал за те недели, что прошли с начала каникул. Нет, он не следил за ней, ведь он все же не доктор из «Амока». Но он может отвести ее туда длинным путем, через крипты собора Святого Стефана и через три уровня под монастырем, невероятно глубоких. Или они могут пойти через Юденплац, там, где века назад была подземная талмудическая школа, от которой сейчас остались только развалины. А то и через старые конюшни. Интересно, испугается она конских черепов или нет? Но, зная Зофи, Штефан сразу ответил на этот вопрос: не испугается, скорее заинтересуется. Ну и хорошо, значит конюшни отложим до другого раза.

– Ладно, – сказал он. – Тогда нам сюда.

– Игра начинается! – отозвалась она.

– Хотел тебе сказать: я прочитал «Знак четырех». Завтра верну.

– А я еще не закончила «Калейдоскоп».

– Можешь не возвращать. Оставь его себе. Насовсем. – Почувствовав в ее молчании сопротивление, он добавил: – У меня есть второй экземпляр. – На самом деле ничего такого у него не было, просто ему нравилась мысль о том, что одна книга из его двухтомника Цвейга останется у Зофи, может быть, даже будет стоять на полке над ее кроватью, когда она ляжет почитать перед сном. – Тетя Лизль подарила мне этот двухтомник на день рождения, не зная, что у меня уже есть такой, – солгал он. – Так что возьми, мне будет приятно.

– Но у меня нет второго экземпляра «Знака четырех».

– Я его верну, обещаю, – засмеялся он.

Они обогнули груду камней. Железная винтовая лестница за ней упиралась в тротуар наверху, люк был закрыт крышкой из восьми треугольников, чьи вершины, как лепестки цветка, смыкались в центре. Чтобы открыть люк снизу, надо было просто толкнуть его в середину, а снаружи – потянуть. Но они не полезли наверх. Миновав первую лестницу, шагали по подземелью еще несколько минут, пока не нашли вторую лестницу, тоже металлическую. Она привела их вниз, в широкий сводчатый проход из гладко отесанных камней. Здесь вдоль каменной дорожки с железными перилами текла какая-то река, освещенная зарешеченными потолочными светильниками. Когда Штефан и Зофи проходили мимо них, на стены падали их тени, непомерно большие.

– Эта часть подземелья появилась, когда реку решили направить под землю для расширения города, – объяснил он, щелкая фонарем. – А еще это помогло предотвратить эпидемию холеры.

Проход внезапно закончился: вода утекала в узкую горловину, такую же, как у Бургтеатра, только там, чтобы преодолеть ее, путнику пришлось бы окунуться в мутную воду и двигаться вплавь, а здесь над водой был устроен металлический настил, к которому вели ступени. На перилах висела веревка и спасательный жилет – на всякий случай. Они поднялись, прошли по гулкому настилу, снова спустились и на той стороне нашли другой тоннель, сухой и узкий. Штефан опять зажег фонарь. Луч осветил груду щебня.

– Здесь, как у нашего погреба, тоннель тоже частично обрушился. Может, во время войны, – сказал Штефан и направил девушку в узкий проход между камнями и стеной тоннеля.