Читать книгу - "Зеркало для слепого - Борис Пугачев"

Выйдя из ванной комнаты, прошел в спальню и разбудил Оксу. Она сонно поворчала, но встала и пошла умываться. Родик открыл платяной шкаф и долго выбирал одежду. Наконец остановился на джинсах, рубашке в сине-белую клетку и черном пиджаке из упругой хлопчатобумажной ткани.

Позавтракав, поехал в больницу. Оксу он с собой брать не стал, а поручил ей созвониться с Султоном и чем-нибудь занять гостей в первой половине дня, а к обеду ожидать его в их гостиничном номере.

Сергей Николаевич оказался в ординаторской. Увидев Родика, вышел из-за стола, протянул руку для приветствия и, улыбнувшись, пригласил присаживаться. Родик ответил рукопожатием и, устроившись напротив на стуле, посочувствовал:

— В праздник приходится работать. Говорили, что будете отдыхать. С прошедшим вас…

Сергей Николаевич устало помассировал пальцами левой руки глаза и заметил:

— Я не переживаю. Наоборот, в последнее время люблю. Дачи у меня нет, а праздник можно устроить в любой день. Это раньше нас на демонстрации гоняли, торжественные собрания и вечера организовывали. Сегодня всего этого нет. А работать лучше, хотя по скорой привозят чаще. Но это работа, а не конференция, на которой в будни обсуждают все, кроме медицины.

— Вы правы. Старые праздники уходят, а новых пока нет. Исключение — Новый год. Да и то…

— Смотрю, вы несколько успокоились. Правильно.

— Скорее не успокоился, а попытался свыкнуться. Психологически я попал в тяжелую ситуацию. Считал себя подготовленным к разному, но ошибался.

— Я вас понимаю. Вы интеллигентный человек…

— Хочу, чтобы в вашей епархии все было на пятерку. Не обижайтесь. Я реалистично мыслю и понимаю, что за это надо заплатить. Скажите — сколько. Кстати, по поводу крови я практически договорился.

— Родион Иванович, у нас сейчас много что делается за деньги. Я не возражаю против такого подхода, но сумму озвучить затрудняюсь…

— Хорошо. Давайте так: вот вам двадцать тысяч, если не хватит, то вы скажите, и в течение часа я привезу нужную сумму. Мне только надо, чтобы ему поскорее сделали операцию по самому высокому классу. Задача как можно быстрее его вылечить и выписать.

— Сделаем. Противопоказаний не вижу. Договорюсь с профессором, будет лучший анестезиолог, зарубежные препараты. Завтра я вам сообщу, когда состоится операция. Однако имейте в виду, что срок болезни не полностью определяет степень ее тяжести.

— Спасибо. Это вам с праздничком, — доставая бутылку коньяка «Наполеон», поблагодарил Родик. — Это, конечно, польский «Наполеон», но пить можно. К выздоровлению мною покалеченного достану что-нибудь получше, а до установления степени тяжести, надеюсь, не дойдет. Хотя… Кто знает. Это предмет будущих просьб.

— Вы меня задарили. Я пью в основном водку и спирт, но от коньяка не отказываюсь. В меру все работает на здоровье. Спасибо. Мой совет: не изводите себя. Если бы вы с мое насмотрелись, то поняли бы, что ваш случай пустячный, а нервные клетки не восстанавливаются. Вернее, мы не умеем их восстанавливать.

— Кто доказал, что они гибнут от стресса и волнения? Я за свою жизнь столько переволновался… Вот бы пересчитать… Совет ваш очень правильный, но трудно реализуемый. Я сегодня всю ночь не спал.

— Плохо. Вечерком примите седуксенчика, а лучше немного выпейте.

— Постараюсь последовать вашему совету. На мою голову тут еще гости свалились. Я им ничего не стал рассказывать. Развлекать их надо, а настроения нет. Еще раз спасибо. Не буду вас больше отвлекать. Как мне можно с вами связываться?

— Сейчас я вам номера телефонов напишу… Этот домашний, не стесняйтесь. Звоните в любое время. Если вдруг меня не будет, попросите передать. Я свяжусь. Счастливо! Все будет хорошо.

Родик вышел в коридор и, проходя мимо палаты, где лежал пострадавший, решил зайти.

— Добрый день, — поздоровался там со всеми Родик и обратился к Николаю: — Как ваше самочувствие?

— Сегодня лучше. Ребята помогли… Сто грамм поднесли.

— Вам же нельзя.

— Нам в травме не только можно, но и нужно, — вмешался в разговор молодой человек на костылях, — быстрее заживает. Вы вон человека изувечили — и никакого раскаянья. Сами-то небось праздник отметили.

Родик промолчал, почувствовав по тону, каким это было сказано, что если он начнет возражать, то может возникнуть скандал. Чтобы перевести разговор в другое русло, он взял стул и, присев рядом с кроватью, спросил:

— Николай, а что, Лида уже приходила?

— Нет. Она к матери в деревню поехала. Землю копать надо. Погода-то какая. Я не могу, а трактор нанять — денег нет.

— Вот, возьмите, — засунув руку в карман и вынув, не считая, пачку купюр, сказал Родик. — Этого на первое время хватит. Я или кто-то от меня будем вас каждый день навещать. Вот моя визитная карточка. Что-то потребуется — звоните.

— Да мне ничего не надо. Даже неудобно деньги-то брать.

— А что ты, Колян, стесняешься! Сам себя, что ли, переломал? — услышав разговор, снова вмешался тот же молодой человек. — Пусть платит. За преступление отвечать надо. Накупили машин. Думаете, если богатые, то вам все с рук сойдет?

Родик опять промолчал. Парень, не получив ответа, продолжил:

— Разворовали всю страну! Рабочему человеку жизни нет. Сначала меченный пришел, водку пить запретил. Теперь наоборот — алкаш. Народ спаивает. Отдай этому благодетелю, Колян, деньги. Пересажать их всех надо. Сталин правильно делал. Интеллигенция сраная. Хапуги.

Парень замолчал, вероятно обдумывая следующую тираду. Родик воспользовался паузой и, наскоро попрощавшись, вышел из палаты, в которой, судя по доносящимся звукам, завязался спор.

Из больницы Родик поехал в гостиницу «Пекин», намереваясь встретить там семейство Султона и Оксу. Четкого плана, куда потом везти гостей, у Родика не было, как и не было уверенности в том, что он застанет всю компанию в гостинице. Позвонить Родик не мог, поскольку утром впопыхах забыл взять с собой листок с номером телефона, а напрягать Сергея Николаевича справочными звонками постеснялся.

В гостинице его хорошо знали, и он беспрепятственно поднялся на второй этаж. Там располагался двухкомнатный люкс, который Родик, благодаря своим связям, забронировал для Султона.

Дверь номера была распахнута, а по этажу распространялся едкий запах, характерный для таджикских домашних заготовок из мяса.

Вся компания во главе с Султоном сидела за заваленным продуктами столом. Султон был уже изрядно пьян.

— О-о-о, Родион Иванович, наконец-то! Ассалому алайкум, — встав из-за стола и обнимая Родика, зашелся он. — Мы вот соскучились по родной пище.

— Салом, — отозвался Родик, принимая объятия и двоекратно касаясь щеками небритых щек Султона. — Где вы все это добыли?

— С собой привезли. Вы думаете, почему у нас так много вещей было? Вот казы, соленое мясо. Фрукты не все вам на стол поставили, кое-что и для себя припасли. А водку здесь купили. Она несравненно лучше нашей. Я уже без вас тут себе позволил. Присоединяйтесь.