Читать книгу - "Песнь тунгуса - Олег Ермаков"

— Ну и детишки! Вундеркинды. Все, я ухожу. И буду думать, а ты потом скажешь отгадку. Гуд бай!

— Осторожней там!..

…

— О, а у тебя теплынь. Уф! Дождь не прекращается. Все попрятались. Птиц не слышно. И Орлан Окуджава не прилетал. Ты на связь не забыла выйти? Что сказали? Мишка жив?.. А ходил сколько?.. Почти час. Жрать хочу зверски. Давай скорее налью в чайник и в котелок. Ну и ну. Вот почему сюда никого не запрешь.

— Ты весь мокрый, раздевайся. Давай повешу все на веревку над печкой. Грейся. Но я, пожалуй, не останусь здесь больше одна…

— Почему? Вон же ружье, двустволка, три патрона жакана. Медведя с ног… лап сшибает. Ударная сила — четыре тонны.

— Ты так и хочешь подстроиться под Чехова.

— В каком смысле?

— Если в первом действии ружье на стенке, то оно обязательно выстрелит в последнем, учил Чехов. Но, знаешь, лучше не надо. Обойдемся как-нибудь.

— Выстрел уже был… Сбился со счету шагов до моря… да, так сколько шагов у воробья? Три тысячи шестьсот?

— С чего это ты взял?

— Ну а сколько? Наверное, воробей-то не простой. В часе три тысячи шестьсот секунд. Или там час какой-нибудь вселенский? Как у индусов: день Брахмы — четыре или три миллиарда лет… Ты не читала «Бхагавадгиту»?

— Нет. А ты?

— Где я ее здесь возьму?

— А там?

— Я только здесь, от Петрова о ней узнал. Еще он мне рассказывал о древних китайцах Лао Цзы и Чжуан Цзы. Это столпы недеяния, Маркс и Энгельс нового заповедника.

— А Ленин — Петров?

— Спроси еще, кто будет Сталиным.

— Новый заповедник — звучит, как… подай, пожалуйста, соль… Звучит, как… Ой, жарко.

— Как что?

— Как Новый Завет. Здесь какая-то секта. Новые раскольники?.. И уже есть мученик: Миша… Ой, мамочки!.. Сбегает!.. Где тряпка? Скорей!..

— Ты печку слишком раскочегарила. Как зимой. В стужу — самое то. Я уже согрелся. И не чувствую себя цуциком и мокрым воробьем. Да! Так, что они сказали?

— Кто?

— Ну, Левенбук-бамбук и профессор.

— Ах… О чем? Я уже не помню, о чем речь-то?

— О шагах воробья за час.

— Ответ в их дурацком духе: воробей не шагает, а прыгает. Гы!

— Хм…

— Ку-ку, брахман!

— Ну, они мне все равно нравятся с детства.

— …которое не кончается. По-моему, тут все близко к сердцу приняли завет Иешуа Га-Ноцри и стали и вправду детьми.

— Опять какие-то ваши ленинградские штучки.

— Почему же? Это общечеловеческие штучки, как ты выражаешься. Ты что, не читал Булгакова?

— Нет.

— Ах да, ты в основном почитатель Еврипида. И… как его? Художника из Штатов? Ну, что в Гренландию ездил? Рокуэлла Кента. А жил еще на свете Булгаков, русский. Он, кстати, в ваших смоленских краях начинал работать врачом еще при царе. И написал как-то роман «Мастер и Маргарита». Вон и по радио тебе говорили, забыл? Роман напечатали в журнале «Москва». Но в урезанном виде… Завари чай, а я пока… Где ложка?.. Мм… Ничего, еще немного… Речь там… речь, ну, это глупо пересказывать. Сказал бы заранее, я привезла бы. У нас книга полная, изданная «Посевом». Папе достали.

— Ну хотя бы примерно, в двух словах?

— Ой, да не насыпай ты столько заварки! Это же чифирь! Ужас!

— Можно еще вскипятить воды и разводить.

— …Так, сколько уже варится?.. Ну, хорош. Ок! Все за стол. Сухари вместо пирожных. Чифирь вместо шимпанского. Жаль, нет семечек. Прошу!.. Но только приоткрой дверь, а то, как в бане…

— Хоп, хэй-хоп! Наконец-то!.. И что там было дальше?

— Дьявол прибыл в Москву.

— У Еврипида бог Дионис — в Фивы.

— Хм, хм… Что дальше? В двух словах?

— Все сошли с ума. И царь пошел войной на гору, где мед и млеко текли. Дионис, по-моему, был богом-анархистом. И звал всех на гору. Такой клич был: на гору.

— И вот мы на горе.

…

«Филю-вилю-фитью-тьюуои!»

«Чжаа-чжаа!»

«Чжуэк-чок-чок-чок! Чжуэк-чок-чок-чок!»

«Филю-вилю-фитью-тьюуои!»

— Здорово после дождя. Как чудесно пахнет! Всеми цветами, и травами, и деревьями.

— И камнями. И бревнами.

— Ох, ну не знаю. Я о живом, ты… Вон птица. Кто это? Вон, на ветке. Да вон, на кедре. Серая с желтеньким.

— Не знаю. Яичница какая-нибудь.

— Ха-ха. Я думала, ты настоящий лесник.

— Я еще только учусь.

— Не волшебник, а только учишься… Но меня ты сюда выманил.

— Ты была уверена, что меня еще не забрили?

— Представь себе.

— Пытаюсь.

— Ты что, не веришь мне?

— Верю.

— Нет, в твоем голосе нотки…

— Какие еще нотки?

— Такие.

— Нет никаких ноток.

— Нет, есть, есть, я же прекрасно слышу.

— Сейчас заберусь на вышку и поклянусь, что это не так. Нет никаких ноток. Нет!

— Отпусти меня!

— Не отпущу! Понесу и брошу в море.

— Пусти же!..

— Не-а!

— А если уронишь?!

— Не на того нарвались, миссис… Я старый ковбой.

— Что за чушь? Какой ковбой?.. Кем тогда ты меня считаешь? Коровой или кобылой?

— Корова может быть священной, рогатой богиней Луны или любовницей Зевса. А кобылица — небесной. И хватит спорить, я заметил, что это одно из твоих любимых занятий. Пора на вышку осматривать горизонты.

— Какой еще пожар после такого дождя?

— Ну, просто хочу посмотреть.

— А лестница мокрая, да? Тебе хочется все превратить в древнебайкальскую или какую там трагедию?.. Лучше займемся уборкой территории.

— Что тут убирать?!

— Щепки, сучки.

— Ну уж я тогда порублю дрова.

…

«Ху-хух-хууу-уугг!»

— Это кто?

— Кто там? Откройте, это я, дядюшка Филин.

— Филин? А как будто какой-то мужик духарится в кустах.

«Хух! Хухух-ухх!»

— Я все-таки полезу на вышку.

— Как хочешь.

…

— Ооооо! Огоооо!

«…ооооо!.. гооо!..»

— Ничего не видно-о! Охо-хо! Всюду туман! Поселок накрыыыт! Море тоже! Только наша гора и есть! И ничего больше! Ничего и никого тут нет! Только мы с Кристей! Огогого! Эээйй! Слышишь, Усадьба? Слышишь, Седьмой Кит? Это весть нового заповедника! Да здравствуют Лао Цзы и Чжуан Цзы! А еще Орлан Окуджава! В клюве у него ключ мира! Огогооо! Долой технику! Кроме почтовых самолетов! И транзисторных приемников! Долой границы и замки! Миру — мир и море! И день как год!