Читать книгу - "Там, где трава зеленее - Наталия Терентьева"

Но Варька заронила мне такую соблазнительную идею… Я изо всех сил старалась не уснуть вместе с ней, все-таки уснула, но утром проснулась около шести, заставила себя встать, умыться и усесться за компьютер с чашкой некрепкого чая. Я попыталась записать первые сцены в виде диалогов, потом перечитала их тихо вслух. Нет, конечно. Сценарий же это — не просто запись по ролям. Что-то пришлось менять, добавлять… Но в общем…

Утром я Варе ничего не сказала, а когда привела ее из школы, покормила и показала в компьютере файл:

— Вот, смотри, по твоему совету начала писать сценарий.

Варя с удовольствием прослушала в сотый раз любимые начальные сцены и попросила:

— Мам, но только ты им скажи, чтобы Гном был знаешь какой…

Я с интересом слушала, каким же должен быть гном, когда раздался звонок мобильного. «Olga» — сообщил мне определитель номера.

— Да, Ольга. Добрый вечер.

— Здравствуй, Лена, а почему ты все называешь меня Ольгой?

— А… как надо?

Она засмеялась:

— Почему «надо». Можно называть Олей… Ладно, не важно. Я позвонила, чтобы сказать — мне очень понравилась твоя сказка.

— Еще заранее, я помню.

— Нет, на самом деле понравилась. И я вот что тебе хотела предложить. Давай я нарисую иллюстрации, ну, знаешь, как Сутеев сам к своим сказкам рисовал…

— Ага, или Сент-Экзюпери, — усмехнулась я.

— Да, или как Сент-Экзюпери. Если не ставить себе больших целей…

Я знаю, что в Америке, где успех напрямую зависит от самоуверенности и саморекламы, меня не взяли бы даже пиццу разносить. Я бы споткнулась под первым же насмешливым взглядом. Я не горжусь этим, но и не пытаюсь это исправить.

— И ты скажешь, — настойчиво продолжила она, видя мое сомнение, — что это твои рисунки. И будет просто замечательно. Авторская сказка. И — сразу говорю — все гонорары твои.

— Да погоди, пожалуйста… какие гонорары… Во-первых, до этого еще далеко, надо, чтобы какое-то издательство взяло… А во-вторых, я представляю, сколько могут заплатить…

— Думаю, за рисунки — больше, чем за буквы.

— Ольга, спасибо, это прекрасно, наверно… Я могу предложить их только как твои иллюстрации к моим сказкам. И… я хотела бы посмотреть рисунки…

— Ох, как я хорошо знаю этих тихушниц… — вздохнула Ольга.

— Я не тихушница, Ольга. Я могу даже и… и по морде дать, если что… И сдачи получить…

— Надеюсь не дожить до этого. Хорошо. Хочешь, сейчас привезу тебе рисунки? Это, конечно, небольшая часть, но, если тебе понравится, я сделаю остальные. И могу сама позвонить в издательство, где раньше оформляла детские книжки. Это теперь из самых больших издательских монстров.

— Позвони, пожалуйста, почему нет.

Ольга привезла рисунки. Мне они показались несколько слащавыми, Варька тоже неуверенно сказала:

— Красиво… Соня на мою Барби похожа, которой я голову от Русалки приделала…

Ольгина Сонечка действительно несколько смахивала на Барби с розовыми кудрями, а Гном — на диснеевского Ворчуна из Белоснежки. Удивительно, как Варя сдержалась, чтобы не сказать при Ольге, она высказала это позже:

— Мам, но Гном совсем на Женю не похож!..

— А что, он должен быть похож на Женю? С чего это? Ты ведь совсем не так его описывала…

— Ну когда Женя делает вот так щеки, и оттопыривает уши, и хитро улыбается…

Наша художественная дискуссия затянулась до самого сна, я с удовольствием обсуждала с Варей сказку и картинки, понимая при этом, что иллюстрации могут быть совсем другие… Мне бы хотелось чего-то более оригинального… Чтобы не было, как в середине дискуссии высказалась мой соавтор и вдохновитель Варя: «Немножко на фантики похоже…» Хотя и в этом что-то есть — принцип, по крайней мере…

Ночью я опять проснулась, как будто меня толкнули. Я прислушалась — телефон не играл, Варя спала. Полежала, полежала и встала. Порой ночью у меня в голове начинают вертеться мысли, мешая мне спать. Тогда мне надо встать и просто записать их, чтобы они успокоились — что не потеряются. Так обычно и происходит. Но сейчас я села к столику, который служил нам одновременно и письменным, и туалетным, и чайно-кофейным, включила ноутбук, посмотрела минуты две на Варькину физиономию, служившую мне заставкой, и взяла листочек, лежавший среди ее тетрадок.

Я нарисовала Варьку, только хулиганистую, с веселыми, не удрученными мамиными любовными фиаско глазками, с растрепанными волосами, в длинной ночной рубашке. А рядом с ней — существо, похожее на дачного гнома, дарившего Варе подарки в нашей прошлой жизни, и с лицом Жени Локтева. Я не настолько хорошо рисую, чтобы он действительно стал похож на Женю… Но вот такой нос… чуть в сторону… и уши, если их еще оттопырить, и изогнутый в хитроватой улыбке тонкий, суть вдавленный рот… Так, а теперь если это все раскрасить, как это сделала бы Варя… Чуть неаккуратно, но очень стараясь, неумело смешивая краски… Так…

Я посмотрела на листочек, вырвала из ее тетрадки еще один и нарисовала растрепанную Соню-Варю среди кукол, когда Сонечка превратилась в крохотную, ростом с куклу… Вот они, все любимые дочкины красавицы с голубыми и фиолетовыми очами, крошечными носиками и бесконечными ногами. А вот и принц, любимец Вари и жених поочередно всех кукол… Такой вот монстроидальный американский фермер из Голливуда с чудовищными кулаками и маленькими глазками… и с улыбкой идиота… но доброго… на длинных мощных ногах, на которых можно примчаться на помощь в три прыжка… Вот так. Я раскрасила и их. Стала рисовать третью картинку и почувствовала себя нехорошо. Сказки сказками, но моему маленькому, крошечному ребенку надо, чтобы мама иногда давала ему покой. Я легла и сразу уснула.

Утром я проснулась от вопля:

— Мама! Мама! Ой, мама!

— Ты что, Варюша? Что? Что случилось? — Я подскочила на диване.

Варя стояла посреди комнаты, держа в обеих ручках мои раскрашенные листочки.

— Мама, это кто сделал? Это — он?

— Кто… Кто, Варюша? О ком ты?

— Это гном нам прислал, да? Почему ты не забрала его с дачи? А? — Варя заплакала и тут же заулыбалась. — Но ты посмотри, как здорово… Точно так я и представляла… Только платье неправильное… Надо, чтобы цвета морской волны было… и принц страшноватый какой-то… Но Гном какой получился! Мама, ты только посмотри!

— Тебе правда нравится, Варюша? — Я не знала, правильно ли поддерживать у семилетней девочки такую веру в чудеса. Или все-таки надо рационально объяснить появление рисунков.

Она еще поохала, поахала, рассматривая картинки, а за завтраком спросила:

— А мишку Тишку ты еще нарисуешь?

Я внимательно посмотрела на дочь.

— Не забудь, у него одно ухо клетчатое… А я могу раскрасить, хочешь?