Читать книгу - "Одесская сага. Понаехали - Юлия Артюхович (Верба)"

Дейч не зря так активно зачищал хвосты вместе с Иродом Федоровичем. Одесское ЧК хотело рапортовать о раскрытии военного заговора, масштабного политического преступления, но московская комиссия подписала протокол о коррупции и хищениях в особо крупных размерах, списывая все на воровское прошлое семьи Вайнштейн – мол, откуда взяться перевороту? Всех свидетелей истребили под корень и с «походом». Пресс разобрали и утопили.

Василий Федорович подвинул к себе дело Петра Ивановича Косько, посмотрел на исписанные четкой рубленой клинописью листы. Толковый мальчик, бесстрашный, ты у меня далеко пойдешь.

Волны одесского дела Вайнштейна докатились до Москвы. Такой экстренной и массовой зачистки в органах, еще и без благословения руководства, в Союзе не было. Дейч отомстит разом всем старым врагам и переполнит чашу терпения самого Дзержинского. Его наказание бывшему соратнику по «тройке» оперштаба будет иезуитски-издевательским. Макса «внезапно» переведут из элитного ГПУ на хозяйственную должность… В руководство правления АО «Овцевод».

Иван Несторович после ночи в ГубЧК внезапно стал изгоем. Вчерашние товарищи по работе шарахались о него, как от зачумленного. Коллеги отвечали односложно. Обедал он в одиночестве. Ваня с интересом наблюдал за такими переменами.

– А шо случилось? – поймал он главу профсоюза. – Можно полюбопытствовать – я стал неблагонадежный или вам есть что скрывать?

Сергей Петрович, неплохой, но заполошный мастер и большой общественник, опустил глаза: – А вот мы не знаем. То пропадаете без уважительных причин, то появляетесь. Говорят, с преступником коммерцию крутили. Что трудовому коллективу думать? Может, мы соберемся, и вы покаетесь перед товарищами?

– Чего? – Ваня задохнулся от возмущения. – Ты что, Серый, перегрелся или кочегар лопатой зацепил? Я тебя на работу брал десять лет назад нищего, голодного и бестолкового! Вот в этом от всего сердца раскаиваюсь! Эй, кто тоже меня врагом считает? А? Ну-ка скажите!

Работяги прятали лица. Старый машинист подошел к нему:

– Беззуб, да ты чего? Ну не свисти! Видишь же, все зашуганные. Ни перднуть, ни повернуться не знают как без начальства. А начальство нынче сам понимаешь какое. Вот и трясутся. Чай пить идем?

Беззуб осмотрел депо:

– Так, значит? Нет, спасибо, я, пожалуй, просто пойду отсюда. Без чаю.

Иван Несторович лежал дома третий день. Фира присела рядом:

– Ваня, там из депо пришли…

– Я занят, я заговор против республики сочиняю! Вели им не отвлекать!

– Ну что ты несешь, Ваня!

Беззуб сел на кровати:

– Нечего ходить. Я уволился из депо. Руки на месте, голова на месте. Вас прокормлю – слава богу у нас НЭП на дворе. В депо не вернусь.

Он снова лег и заулыбался, услышав звонкий голос Фиры на галерее:

– Товарищи, так по какому поводу пожаловали?

– Ивана Несторовича надо видеть.

– А что? За четверть века не нагляделись? А ну вон пошли отсюда, халамидники! Учить Беззуба они вздумали! В этой стране только Ленин и я имеем право его воспитывать! Давайте, бикицер – вокзал отходит! Тебя, Сереженька, мамаша при родах об рэльсу головой уронила – до сих пор гудит. Товарищи, организованно покидаем наш двор! А то я сейчас кипятка вам в сапоги плесну!

Всклокоченная Фира влетит в комнату и сядет рядом.

– Бульончик будешь?