Читать книгу - "Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник) - Пэлем Грэнвил Вудхауз"

Миссис Спотсворт вошла с самоуверенным видом дамы, которая знает, что у нее все – как надо: шляпа, и платье, и туфли, и чулки, да еще дома отложено порядка сорока двух миллионов долларов в ценных бумагах, и у Билла с полуразвалившимся загородным домом на руках от этого зрелища сердце должно было бы сразу взыграть. Ибо она, бесспорно, походила на человека, который закупает старинные английские загородные дома не глядя и оптом.

Однако не продажа дома была сейчас у Билла на уме. Память перенесла его на несколько лет назад на Французскую Ривьеру, где и когда он познакомился с этой женщиной и между ними установились, он вынужден был себе признаться, отношения в высшей степени дружеские.

Конечно, совершенно невинные – просто несколько поездок при луне, да раза два совместные купания и пикники у Эдемской скалы, и обычные обмены любезностями, без которых не обходится пребывание на Ривьере, – но он сильно опасался: а вдруг она вздумает теперь предаться милым воспоминаниям, крайне неуместным, когда поблизости находится твоя невеста, которая к тому же успела проявить прискорбную подозрительность.

Так что появление миссис Спотсворт было для него не только полнейшим, но и довольно неприятным сюрпризом. В Каннах у него сложилось впечатление, что ее фамилия – Бессемер, но, понятное дело, в таких местах никто особенно не интересуется фамилиями. Он ее, кажется, именовал просто Рози, а она его, припомнил он с содроганием, – Билликен. Ему ясно представилось, какое лицо будет у Джил, когда сегодня за обедом она услышит, что гостья называет его Билликен. Как на грех, он никогда не рассказывал Джил о своей знакомой по Каннам миссис Бессемер, к слову не пришлось, но теперь, чтобы все разъяснить, по-видимому, потребуется приложить старания.

– Рада вас видеть опять, Розалинда, – приветствовала ее Моника. – Слава Богу, что вы нас нашли, тут, когда свернешь с шоссе, вполне можно заблудиться. Это мой муж, сэр Родерик Кармойл. А это…

– Билликен! – радостно воскликнула миссис Спотсворт от всей своей широкой души. Было очевидно, что восторг по поводу этой неожиданной встречи если и был довольно умеренным, то по крайней мере не с ее стороны.

– Э-е-е? – вымолвила Моника.

– Мы с мистером Белфраем старые друзья. Познакомились в Каннах несколько лет назад, когда я еще была миссис Бессемер.

– Бессемер!

– Это было вскоре после того, как мой муж покинул наш мир в результате столкновения на скоростном шоссе с грузовиком, везшим бутылки из-под пива. Его имя было Клифтон Бессемер.

Моника бросила брату довольный, одобрительный взгляд. Про миссис Бессемер в Каннах ей было все известно. Он там отчаянно ухаживал за этой миссис Бессемер, а может ли быть для дома, который продается, основание надежнее?

– Вот и хорошо, – сказала Моника. – У вас будет о чем вместе повспоминать. Но только он теперь не мистер Белфрай, а лорд Рочестер.

– Он сменил имя, – объяснил остряк Рори. – Скрывается: за ним охотится полиция.

– Не будь ослом, Рори. Билл унаследовал титул. Знаете, как это бывает в Англии. Начинаешь жизнь под одним именем, потом некто умирает – и ты уже кто-то совсем другой. Некоторое время назад отдал Богу душу наш дядя лорд Рочестер, а Билл был его наследником, вот ему и пришлось отбросить Белфрая и принять имя Рочестер.

– Понятно. Но для меня он всегда останется Билликеном. Как поживаешь, Билликен?

Билл с трудом обрел голос, но в минимальном количестве, и то довольно сиплый.

– Да ничего, спасибо… э-э-э… Рози.

– Рози? – недоумевая, переспросил Рори, как дитя природы, каковым он и был, даже не пытаясь скрыть недоумение. – Я не ослышался? Он сказал, Рози?

Билл враждебно посмотрел на него.

– Имя миссис Спотсворт, как ты уже знаешь из хорошо информированного источника, а именно от Моники, – Розалинда. А друзья и даже случайные знакомые вроде меня зовут ее Рози.

– А-а, вот оно что! Как же, как же. Теперь понятно. Само собой разумеется.

– Случайные знакомые? – обиженно повторила миссис Спотсворт.

Билл попытался растянуть галстук у себя на шее.

– Ну, то есть кто просто знал вас в Каннах и тому подобных местах.

– Канны! – сразу же восторженно откликнулась миссис Спотсворт. – Милые, солнечные, радостные Канны! Как мы там весело жили, Билликен! Ты помнишь…

– Да-да, – сказал Билл. – Очень приятное времяпрепровождение. Не хотите ли выпить, или, может быть, бутерброд, или сигару, или еще что-нибудь?

Он мысленно благословлял песика Мейнуорингов за то, что по причине его неисправимой мнительности Джил оказалась на другом краю графства. Он надеялся, что ко времени ее возвращения миссис Спотсворт уже спустит пары и насытится счастливыми воспоминаниями. А пока он попытался немного осадить ее восторги.

– Мы рады приветствовать вас в Рочестер-Эбби, – церемонно произнес он.

– Да, я надеюсь, вам здесь понравится, – подключилась Моника.

– Я в жизни не видела ничего прекраснее!

– Вы находите? Старая плесневелая развалина, я бы так сказал, – рассудительно возразил Рори. И по счастью, не встретился глазами с женой. – Разваливается уже не одно столетие. Держу пари, если потрясти эти занавеси, оттуда вылетит чета летучих мышей.

– Патина древности! Я ее обожаю. – Миссис Спотсворт закрыла глаза. – Вдоль коридоров в двенадцать рядов стоят мертвецы и хватают тебя, когда проходишь мимо, – пробормотала она, понизив голос.

– Фу, какой ужас, – не согласился Рори. – На мой вкус, и пары цепляющихся трупов более чем достаточно.

Миссис Спотсворт открыла глаза.

– Я скажу вам одну очень странную вещь, – проговорила она, радостно улыбаясь. – Это меня так поразило, что я вынуждена была присесть, едва переступив через порог. Ваш дворецкий решил, что я больна.

– Но это не так, надеюсь?

– Нет, я совершенно здорова. Я просто была… потрясена. Я поняла, что уже бывала здесь когда-то.

На лице у Моники выразилось вежливое недоумение. Разъяснять ситуацию выпало на долю Рори.

– О, так вы экскурсантка? Сюда в летние месяцы по пятницам приезжали толпы народу, и за шиллинг с носа их водили по всему дому. Я этих людей отлично помню еще с тех времен, Мук, когда мы с тобой женихались. Мы их называли «глазельщики». Они приезжали в шарабанах и роняли на ковры ореховый шоколад. Не то чтобы, конечно, от шоколада состояние ковров могло еще ухудшиться. Но теперь это все в прошлом, верно, Билл? Не на что больше глазеть. Покойный лорд Рочестер, – пояснил он гостье, – сбыл американцам все мало-мальски ценное, и теперь во всем доме не осталось ничего, на чем стоило бы задержать взгляд. Я вот только недавно говорил жене: самое лучшее, что можно сделать с Рочестер-Эбби, это сжечь его до основания.