Читать книгу - "Святая Земля. Путешествие по библейским местам - Генри Воллам Мортон"

Возвращаясь домой, в Англию, крестоносцы рассказывали истории о святом и его чудесном вмешательстве. Это стало причиной восстановления королем Ричардом церкви Св. Георгия в Лидде, использования имени Георгия в качестве боевого клича англичан, которые вернулись из Святой Земли с новым покровителем, который был признан на Востоке и на Западе как идеальный христианский воин.

В ту ночь меня разбудили голоса рыбаков, проходивших на лодках прямо под моим балконом. Я увидел странный свет, перемещающийся по потолку. Я встал и, выйдя на балкон, под звездное небо, обнаружил картину столь же древнюю, как сирийские горы.

Четыре человека гребли, направляя лодку в темное море. В руках пятого был пылающий факел, с которого в воду с шипением капала горящая смола, и огненные брызги разлетались в стороны, мерцая в зеленых глубинах. На носу лодки стоял на коленях еще один рыбак, державший копье; он пристально вглядывался в освещенную факелом воду в ожидании рыбы.

Лодка время от времени меняла курс, рыбаки негромко переговаривались, свешивались через борт, всматриваясь в воду. Это зрелище оказалось неожиданно увлекательным и драматически напряженным, в нем было нечто первобытное, будто на мгновение передо мной открылся фрагмент из первоначальных времен человеческой истории.

Внезапно и стремительно человек на носу лодки взмахнул копьем и поразил нечто в воде. В следующее мгновение он извлек оружие, на конце которого извивалось что-то белое. Сначала я не понял, что это, но, когда добычу проносили мимо факела, я увидел осьминога, щупальца которого сжимали пронзившее его тело копье.

Рыбак сбросил жуткое существо с копья и вновь уставился в глубину вод…

И вдруг меня поразила догадка: так вот что за странную, сладковатую «рыбу» я ел за ужином! И с чувством легкой дурноты я отправился спать.

7

Не многие бывали в Крак-де-Шевалье, потому что до недавнего времени на дорогу туда и обратно из Бейрута уходило десять дней; кроме того, для этого путешествия требовалось множество лошадей и вооруженный эскорт.

Но теперь, благодаря распространению автомобилей и существованию самой худшей дороги в мире (а также французскому обычаю немедленно и публично казнить дорожных грабителей), стало возможно — если, конечно, вы достаточно безумны — обернуться за один день, если покинуть Бейрут на рассвете. Так я и сделал; но впредь так не поступлю.

Крак-де-Шевалье — разрушенный замок, расположенный примерно в 50 милях к северу от Триполи. Когда видишь замок с равнины, возникает чувство, что мучительное желание посетить его было совершенно оправданным. Это просто Камелот вашей мечты — самый настоящий замок из волшебной сказки. Он высится на фоне неба, вздымая башни и стены; кажется, трубы крестоносцев только что отзвучали на его гигантских бастионах.

Араб-проводник, который сопровождал меня к замку, не знал абсолютно ничего об его истории, что меня, впрочем, не удивило. Такие невероятные крепости, выстроенные крестоносцами на высочайших горах Палестины, остаются сегодня самыми молчаливыми и таинственными руинами в мире.

Они служили бастионами христианства в борьбе с «неверными» и выглядят так, словно их создатели верили, что Латинское королевство Иерусалима продержится до Судного дня. Примечательный факт: ни евреи, ни греки, ни римляне не оставили в Палестине и Сирии памяти о себе, сопоставимой с тем, что сохранилось от сравнительно недолгого периода крестовых походов. Замки крестоносцев, разрушающиеся и пустынные, высятся на горах; церкви крестоносцев в арабских городах, застланные коврами, принимают молитвы мусульман, которые преклоняют колена, стоя лицом к Мекке.

Это мощное движение, наиболее масштабное религиозно-коммерческое предприятие той эпохи, привело Европу на Восток примерно на столетие. А сам Восток мало-помалу стал пускать корни в Европе.

Мы обязаны крестовым походам появлением у нас абрикосов, лимонов, дынь и сахара. С Востока пришли лиловый и пурпурный красители. Хлопок, муслин и дамаск — те ткани, которые крестоносцы посылали как дары своим женам, равно как и стеклянные зеркала и четки. Каждый правоверный мусульманин имел при себе четки из 33, 66 или 99 бусин — чтобы повторять 99 имен Бога.

Это немногое из того, что пришло мне на ум, пока я с трудом взбирался по извилистой дороге, что вела к Крак-де-Шевалье.

По мере приближения огромная крепость становилась все более внушительной. Ее размеры просто поражали. Весь лондонский Тауэр разместился бы в ее уголке. Если взять Виндзорский и Эдинбургский замки, сложить их вместе и поместить на вершину Бен-Невис, вы получите приблизительное представление о том, какое впечатление производит заброшенная крепость Крак-де-Шевалье.

Наконец я приблизился к главным воротам, которые даже в запустении выглядели центральным входом в боевую цитадель христианства, и тут заметил, что в замке полно людей. Когда мы подходили ближе, они прятались в укромных уголках бастионов и подглядывали за нами. Тут и там я видел голову между машикулями[15]стен. Вероятно, они следили за нами с того момента, когда наша машина появилась в долине.

— Но я думал, что замок заброшен, — обратился я к проводнику.

— О нет, — ответил он. — Здесь большая деревня.

Среди этих могучих руин в течение веков обитали полуголодные, дикого вида горцы. Нет сомнения, что сразу после того, как замок был оставлен крестоносцами, они устремились сюда с целью поживиться чем-либо. Теперь их потомки живут под разрушающимися арками и в осыпающихся бастионах.

Когда мы приблизились к башням бастиона и остаткам опускающейся решетки, к тому длинному изогнутому проходу, по которому рыцари въезжали в замок на конях, навстречу нам выступила странная фигура, нелепый старичок с белой бородой, в древних сапогах для верховой езды, в голенища которых он заткнул штанины широких турецких шаровар.

Он смеялся и скакал вокруг нас, как клоун, хлопал нас по спине и радостно сообщил, что ему 83 года. В доказательство этого он засунул пальцы в рот и широко раскрыл его, чтобы продемонстрировать полное отсутствие зубов. Последним обстоятельством он очень гордился, хотя это сильно сказалось на его способности вести беседу.

— Кто этот ужасный старый балагур? — поинтересовался я.

— Сам он называет себя проводником, — последовал ответ.

Старик бежал впереди, как шаловливый мальчик, что-то непрерывно говорил, указывая на шаткие арки с выпадающими замковыми камнями, жизнерадостно привлекал наше внимание к колоссальным трещинам в стенах, которые — вероятно, в самом ближайшем будущем — приведут к падению массивного бастиона, уже опасно накренившегося в сторону долины, расположенной несколькими сотнями футов ниже.

Я заметил в этом бастионе несколько жалких лачуг, в которых, наверное, жили друзья и родственники старика — может быть, его внуки, — но это обстоятельство не лишало его веселого предвкушения хорошей катастрофы.