Читать книгу - "Человек случайностей - Айрис Мердок"

– Дорина! Подожди!

И он снова побежал.

И тут чернота над ним неожиданно еще больше сгустилась. Что-то огромное, ужасное вылетело из тьмы и как будто село ему на голову. Остин закричал в ужасе, стал всматриваться во тьму, но не видел ничего, кроме ночи и фонарей. Тут в воздухе опять что-то закипело, и сверху что-то сильно его ударило. Боль пронзила лоб, а удар был такой, что он покачнулся. Его охватил страх. Кто это мог быть? Мститель? А может, призрак, родившийся в глубине его сознания? Он побежал и остановился, потому что увидел это – ужасную маску, совсем рядом со своим лицом. Овальную, плоскую, крючковатый нос, горящие глаза…

Позади виднелась куча кирпичей. Заслоняясь правой рукой, Остин схватил кирпич и замахнулся. Существо сделало круг и снова начало приближаться, целясь ему в голову. Остин метнул кирпич.

Пронзительный писк ударился в мрачный свод ночи. Какой-то автомобиль затормозил возле кучи кирпичей.

– Что тут случилось? – раздался испуганный голос.

Остина вдруг окружили люди.

– Я обо что-то ударился.

– Это какая-то птица.

– Слава Богу, я думал, ребенок.

– Голубь?

– Да нет же, это сова, огромная.

– О Боже, наша милая красивая совушка!..

– Вы переехали нашу сову!

– Водитель не виноват. Вот этот человек убил нашу сову кирпичом.

– Грудная клетка вдребезги!..

– Ой, какая жалость!

– Но сова была опасна, однажды на девушку напала.

– Такое случается, когда они охраняют гнезда.

– Этот ужасный тип убил нашу сову кирпичом.

– Убийца!

– Такая красивая, даже смотреть жалко…

Мертвая сова лежала на тротуаре под фонарем. Кто-то осторожно взялся за ее крыло, раскрывая веером красивые, блестящие перья.

Остин сел на ступеньки и заплакал.

* * *

Вернувшись с собрания Королевского общества керамики, Мэтью приводил в порядок свою коллекцию. На какое-то время забыл даже о Нормане Монкли, по поводу которого переживал весь день. Он приобрел несколько вместительных горок красного дерева и, убрав из ниш в зале стоявшие там овальные столики, установил вместо них горки. Теперь расставлял на полках самые любимые предметы. Тарелки династий Сун и Тан лежали все вместе на столе в гостиной. Несколько самых любимых вещиц он решил оставить дома, а остальные отдать на некоторое время в музей Фицвильяма. Но выбрать оказалось довольно трудно. Он стоял, держа за носик изящный чайничек из famille noire.[6]Безусловно, образцы фарфора эпохи Мин и Тан превосходны, а Сун в этом смысле еще прекрасней, но по абсолютной легкости ничто не сравнится с фарфором династии Цинь.

Кто-то настойчиво звонил в дверь. Мэтью нахмурился, спрятал чайничек в горку и закрыл дверцу. Кто может добиваться в такое позднее время? Грейс и Людвиг в Ирландии. Кто же это?

Он нарочито неторопливо подошел к двери и открыл как раз в ту секунду, когда снова зазвучал звонок. Выглянул, стараясь разглядеть: кто же там в темноте?

На пороге стояла молодая женщина. В широко открытых глазах застыл испуг. Это была Дорина.

– Входи, детка!

Он не видел Дорину много лет. Помнил ее робкой, худенькой девочкой, школьницей, с короткой светло-каштановой косичкой. И вот снова она перед ним, почти не изменившаяся – с короткой косичкой, в плащике, без чулок, робко смотрит на него, прижимая к груди сумочку. И тихо моросит дождь.

– Дорина, заходи, ты же промокнешь.

Старый дипломат, как старый солдат, всегда сохраняет спокойствие.

– Мэтью!

– Ну да, это я, кто же еще. Входи, скорей. – Он подал ей руку.

Дорина отступила на несколько шагов, будто хотела убежать, оглянулась и вошла, не протянув руки. Внутри оглянулась. Мэтью пошел за ней.

– Мэтью!

– Это я, кто же еще. Грейс позволила мне здесь жить. Садись. Дай-ка сюда плащ, я повешу.

– А где Шарлотта?

– Ты ничего не знаешь? Шарлотта переехала к вам. Остин сдал ей вашу квартиру. Тебе не сказали?

Она уронила плащ на пол. Опустилась в кресло.

– А, теперь припоминаю… Остин говорил… но я забыла… я так волновалась… пришла… к Шарлотте… я думала… не знала, что ты здесь… – И тут она стала плакать, ритмично раскачиваясь.

Мэтью смотрел на нее. Конечно, откуда ей было знать, что он поселился здесь. Наверное, и не подумали сказать. Дорина пробуждала в нем нежную заботливость, сострадание, опасение, удивление. Сейчас она казалась ему повзрослевшей, хотя вместе с тем удивительно похожей на ребенка: волосы растрепаны, короткое зеленое платье все в грязных брызгах.

– У тебя колено разбито?

– Да, упала.

У нее были загорелые ноги. И кровь на грязной коленке.

– Надо смыть грязь. Погоди, я сейчас.

Мэтью пошел на кухню, налил воды в тазик, добавил порошка для дезинфекции. Поискал чистое полотенце. Минуту стоял, вслушиваясь в усыпляющий, еле слышный шорох дождя. Подумал: что же мне с ней делать? И сердце его наполнилось еле уловимым сочувствием. Почему, в самом деле, никто не может помочь этому бедному ребенку? Почему она вынуждена ночью убегать из дома? Вот и упала где-то, ушибла ногу. Он пошел в гостиную, где Дорина все еще плакала. Крупные, непослушные слезы, капая на платье, оставляли на нем темно-зеленые пятнышки.

Как только Мэтью придвинул кресло, она насторожилась.

– Дорина, – сказал он, – будь умницей. Ты же не ребенок.

– Я не…

– Тебе надо думать по-взрослому и то, что обычно, воспринимать как обычное. Сейчас вымою тебе колено.

Он приложил полотенце к засохшей крови. Она вздрогнула, всматриваясь в краснеющую ткань.

– Ну вот и все. Еще протру чистым платком. Перевязывать не будем.

Колено было теплым. Мэтью взглянул на нее. Придвинул кресло ближе. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, нижняя губа дрожала от страха. Сейчас с ней начнется истерика, подумал он, надо срочно что-то сделать.

– Дорина, слушай, – начал Мэтью, – я тебя сейчас обниму, а ты не будешь ни кричать, ни вырываться. Обопрись на меня и ничего не бойся. Ну, начнем.

Он пытался втиснуться в угол кресла, в котором она сидела. Не получилось, собственная толщина мешала.

– Ну-ка, привстань, – сказал он, поднимая ее. Притянул к себе, сел на ее место, усадил Дорину на колени, и когда она со слезами прижалась к нему, почувствовал, как напряженное тело расслабляется и горячий лоб касается его шеи. Она вся дрожала. Мэтью притянул ее сильно, но не грубо, ожидая, когда она успокоится. Дорина, глубоко вздохнув, успокоилась.