Читать книгу - "Новак Джокович. Герой тенниса и лицо Сербии - Крис Бауэрс"

Что можно считать успехом? «Мы бы хотели увидеть еще одного Новака», – говорит Спасоевич, прекрасно понимая, что Джокович – это штучный товар, таких игроков не в состоянии «поставлять» ни одна ассоциация в мире. Шансы других братьев Джокович постепенно тают. В 2012 г. Марко пробился в число лучших 600 теннисистов в мировом рейтинге, но затем резко сдал. У 18-летнего Джордже еще есть время, но большинство 18-летних игроков, нацелившихся на первую сотню, добились большего, чем он (его самый высокий рейтинг на момент, когда эта книга была отправлена в печать, – 1463-й в мире и 30-й в Сербии). Ему следовало бы брать пример с Патрика Макинроя: будучи на семь лет младше своего прославленного брата Джона, Патрик обладал лишь частицей его способностей, тем не менее сделал неплохую карьеру в одиночном разряде, стал игроком экстра-класса в парном и оказался гораздо более удачливым капитаном команды Кубка Дэвиса, чем Джон.

Если у Сербии в ближайшие двадцать лет окажется полдюжины игроков в первой мировой сотне (пусть и большая часть из них займет места только с 50-го по 100-е), то Спасоевич может смело считать это наследием Джоковича. Ближайшие перспективы страны неплохи, тем более что Нико Милоевич и Ласло Дьере блещут на юниорских турнирах и в июле 2014 г. вошли в число 400 лучших теннисистов мирового рейтинга; Сербия даже имела отрадную возможность видеть двух своих юниоров в тройке сильнейших в мире на протяжении краткого периода в 2013 г.

Милоевич некоторое время работал с Деяном Петровичем, первым турнирным тренером Джоковича. Петрович прекрасно сознает, насколько легче Милоевичу теперь, когда Джокович находится на вершине. «Несомненно, Новак сыграл огромную роль в деле распространения тенниса по стране, – говорит Петрович. – Теперь все зависит от того, как организуются клубы, чтобы извлечь максимум пользы из этого бума, но в любом случае множество детей младшего возраста хотят быть как Ноле, поэтому ищут теннисные клубы там, где живут. Многие дети выбирают командные виды спорта по финансовым соображениям, потому что в них затраты не столь велики. Наследие Новака будет, скорее всего, в том, что целая плеяда теннисистов займет места в рейтинге с 30-го по 100-е».

Отметим также: несмотря на то, что многим очень хочется, чтобы Джокович поскорее вернулся на родину, чтобы открывать школы, клиники и тренировать молодежь, стратегия Федерации построена отнюдь не на этом фундаменте. «Мы понимаем, что ему необходимо отвлекаться, когда он здесь, – говорит Спасоевич. – Мы рады, когда он работает вместе с нами, не жалея сил, но его истинная ценность для нас – в том, что он является образцом для подражания, и мы хотели бы, чтобы он пробыл в теннисной элите как можно дольше».

Причина, по которой Спасоевич может преуспеть там, где другие потерпели или могли бы потерпеть фиаско, – не его опыт, хотя и его нельзя сбрасывать со счетов. Это его вера в то, что работа теннисного «начальства» должна быть невидимой, поэтому он не стремится всегда пребывать в центре внимания. В некотором смысле его работа сравнима с работой дипломата. Одним из первых поступков, которые он совершил вслед за заменой Живоиновича, стало предложение «Бобо» стать почетным пожизненным президентом Федерации. Это позволяет Живоиновичу и впредь оставаться представителем сербского тенниса, с успехом осуществлять ту роль, для которой прекрасно подходит его невозмутимый характер, входить в комитет Кубка Дэвиса МФТ и в другие органы, а повседневную работу оставлять более практичным и организованным людям. Рослый красавец Спасоевич, само присутствие которого внушает спокойствие, заодно позаботился об установлении нормальных закулисных отношений с Срджаном Джоковичем. Со стороны Срджана уже нет угрозы основать конкурирующую национальную ассоциацию, Спасоевич говорит о поддержании «стабильных долгосрочных отношений» и с Срджаном, и с Гораном. Так постепенно воцаряется мир в сербских теннисных кругах. Значит, у страны есть немало шансов выиграть в длительной перспективе за счет наследия Джоковича.

Однако гора, на которую предстоит взойти, тем не менее высока. «У нас всего тысяча детей играет в теннис, – сетует Богдан Обрадович, капитан сербской команды Кубка Дэвиса и владелец школы в центре Белграда. – В Китае играет 50 млн детей, в Америке – 10 млн, и даже в такой стране, как Австралия, – 1 млн, а у нас только тысяча. Наверняка в Сербии найдется тысяч сто детей, которые хотели бы играть в теннис, но это дорогой спорт, а поскольку у них нет денег, они даже не пытаются заняться им».

Дело в том, что, несмотря на наличие Джоковича, Сербия не в состоянии рассчитывать, что теннис поможет ей занять серьезное место в сознании мировой общественности. Сербия – сравнительно маленькая страна в той части земного шара, где за последние два десятилетия возникло несколько «новых» государств. Поэтому если она и сможет выделиться из общего ряда, то по другим причинам.

Не так давно Сербия заявила о своих намерениях войти в Евросоюз. Если ей удастся это сделать в последующие лет пять, ее позиция будет иметь определенный вес на переговорах ЕС по мировым вопросам, хотя кое-кто считает, что она останется всего лишь маленькой страной-участницей, и, значит, в какой-то мере утратит свою самобытность. Согласованные минимальные стандарты, которых Сербия будет обязана придерживаться в широком диапазоне промышленных и социальных сфер (от ограничения продолжительности рабочего дня до допустимого содержания серы в дизельном топливе), существуют для того, чтобы гарантировать приблизительно равные условия для торговли между всеми странами Союза, и не предназначены для подрыва местной культуры. Но некоторые граждане ЕС считают, что подчинение правилам ЕС все-таки подрывает их национальную и региональную культуру, и такому несговорчивому народу, как сербы, возможно, будет нелегко смириться с этим.

В этом отношении примечательным барометром служит курение. Тот факт, что некоторые теннисные тренеры в Сербии не смущаясь закуривают в кафе, несмотря на то, что им следовало бы пропагандировать стремление к хорошей физической форме и здоровому образу жизни, свидетельствует о том, в какой степени курение является частью местной культуры. Посещение традиционного сербского ресторана напоминает экскурс в историю множества стран Западной Европы, Америки и Австралии, а на следующее утро оказывается, что одежда пропитана табачным дымом. ЕС не запрещает курение, но требует, чтобы страны-участницы организовывали зоны, свободные от курения, в ресторанах и некоторых других общественных местах, и кое-кто считает это требование завуалированным запретом. В ресторанах и кафе «Новак» впервые в Сербии появились такие зоны (наряду с безглютеновыми блюдами в меню), так что Джокович помогает своим соотечественникам понемногу осваивать европейские стандарты. Но сербы способны упорствовать, защищая свое право на курение, и почти гордиться этим своим отличием от Запада.

Несмотря на свои традиционные дипломатические, религиозные и лингвистические узы с Россией, стремление Сербии к Западу вряд ли беспокоит Москву так же сильно, как Украина, – в конце концов, восточные соседи Сербии, Румыния и Болгария, являются членами ЕС с 2007 г. В качестве экономического партнера России Сербия и рядом не стоит с Украиной, вдобавок у России с Украиной есть общая граница, а с Сербией – нет. Сербия имела значение для России в последние десятилетия XIX в., однако она слишком мала, чтобы играть заметную роль для Москвы в настоящий момент. Украина, напротив, представляет собой более обширную территорию, к которой относится немалая часть бывшей границы СССР по берегу Черного моря, хотя такие стратегически значимые города, как Севастополь и Ялта, вновь перешли под контроль Москвы в результате присоединения Россией Крыма в начале 2014 г.