Читать книгу - "Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей - Жаклин Паскарль"

Она имела полное право самостоятельно принять решение о том, где она будет жить и что будет делать. Шахира уже взрослая и способна сама строить свою жизнь. Она должна выяснить, что может и хочет дать этому миру и как может это воплотить. Ей необходимо разобраться в своих наклонностях и желаниях, вкусах и побуждениях без того, чтобы на нее оказывалось моральное давление. Ей нужно просто жить, окруженной любовью и поддержкой близких, делать собственные ошибки и учиться на них. Но главное – она должна знать, что мы любим и будем любить ее, несмотря ни на что.

Нам выпала радость отметить двадцать первый день рождения Шахиры у нас дома, и я сама испекла торт, который она заказала. Это был наш традиционный семейный торт на день рождения: двойной кофейно-шоколадный бисквит. Список подарков на день рождения был определенно невещественным и давал представление о ее интересах. Она попросила книги с уроками игры на гитаре и фортепьяно, объясняя это тем, что хочет наверстать то, что большинство австралийских детей прошли еще в раннем возрасте. Она исследует себя, чтобы узнать, как именно ей надлежит развиваться.

Я всегда улыбаюсь, когда слышу, как она поет у себя в комнате. Музыка – это ее недавнее открытие.

Я тоже учусь быть матерью взрослой женщины. Я должна наловчиться сдерживать инстинкты самосохранения и не пытаться ничего предугадать или пересмотреть. Мы все учимся жить в нашей новой семье, и малыши тоже.

Забавно наблюдать, как Верити и Шахира совершают набеги на мой гардероб и открыто вожделеют к моей коллекции обуви, вечерних сумочек и конкретным экземплярам моих нарядов. Они жарко спорят о том, кто и куда наденет их первыми. В результате этих перепалок все в комнате стоит вверх дном и в радиусе двадцати шагов все вокруг засыпано блестками, но я очень дорожу этими «нормальными» эпизодами отношений матери и дочерей.

Мне выпало исполнить свой материнский долг хотя бы в одном: я научила Шахиру ходить на шпильках, не качаясь и не заваливаясь на сторону. Для большинства людей это мелочь, пустая и ничего не значащая, но для меня это стало настоящим материнским триумфом. Особенно после того, что я пропустила.

Иногда присутствие в доме настоящей принцессы может быть довольно хлопотным. В Шахире явно ощущается отсутствие домовитости и хозяйственности. Нам пришлось махнуть рукой на обучение домашним обязанностям, потому что Шахире никогда в жизни не приходилось заботиться о материальной части жизни и заниматься самообслуживанием. Однако я с гордостью думаю о том, что она сама нырнула в неизведанное с головой: работала официанткой и секретарем, пытаясь найти себе применение. Я искренне верю, что когда она найдет свой путь, то посвятит ему себя целиком. И я буду ей в этом всячески помогать.

Внизу поднялась жуткая суматоха. Я была уже почти одета, торопясь, чтобы не опоздать в школу. Двадцать второе августа 2006 года, вторник. Этот день окажется весьма богатым на события.

Малыши взволнованно звали меня снизу. Я выскочила из спальни и увидела, как ко мне поднимается плотная мужская фигура.

За ней танцевала Верити, прыгал Лизандр и виднелась Шахира.

– Мама, – сказал мне мужчина.

– Аддин! – взвизгнула я и пошатнулась на верхней ступеньке.

Он поймал меня, а я заплакала. Он целовал меня и держал в своих удивительно сильных объятиях.

Я находилась в полном замешательстве, была растеряна, лишена дара речи. Лишь постоянно касалась его лица и снова и снова хватала за руки.

Аддин старался сдержать свои слезы и все время повторял:

– Все в порядке, мама. Я теперь здесь. Я теперь дома. Это правда я, мама, я уже дома. Не плачь, мам, все будет хорошо. Я теперь дома, я правда дома.

Я покоилась в его огромных руках, как ребенок. Мы поменялись ролями.

В моей голове роились сотни вопросов.

– Как? Когда? – смогла только выговорить я.

– Мне помогла Шахира, мама. Я хотел сделать тебе сюрприз. Получилось? – с надеждой спросил он.

Должно быть, ответ был написан на моем изумленном лице.

Как раз в этот момент к нам прямо из душа вышел Билл. Он и бровью не повел, просто протянул руку и сказал: «Добро пожаловать». А потом засмеялся и покачал головой.

Верити презентовала брату рисунок, только что созданный в его честь.

– Это тебе, Аддин, – стесняясь, сказала она и села рядом, чтобы разглядеть его.

На рисунке красовалась надпись: «Добро пожаловать домой, Аддин!» – и были изображены брат, наш дом и солнце, которое на нас всех светило.

Зан же смотрел на Аддина с благоговением. Я подозреваю, что он считал, что его брат был размером не больше фотографии, а тут перед ним сидел вон какой оригинал, да еще с бородой. С самого первого момента мой младший сын ходил за старшим, как утенок за уткой, пожирая его светящимися обожанием глазами.

Я смотрела на Аддина во все глаза, а он засмеялся и сказал:

– Да сбрею я ее, мам. Я просто хотел тебе показать.

Меня это тронуло: молодой бычок демонстрировал матери, что он теперь взрослый.

Прошло некоторое время, и Аддин сказал:

– Мама, если придут журналисты, давай сразу дадим им то, чего они хотят. Я не хочу тратить на них ни одной лишней минуты.

Мне стало грустно от того, как стал прагматично относиться к миру Аддин. И тогда я подошла к нему, чтобы еще раз его обнять.

Боже милостивый, как я, хрупкая женщина, могла родить такого великана? Это было удивительно и прекрасно.

Потом я стала всех подгонять:

– Давайте все собирайтесь. Я хочу хотя бы раз в жизни дойти до школы всей семьей!

И вот ярким весенним утром мы все шли рука об руку: Билл, Зан, Верити, Аддин, Шахира и я. Мы провожали Верити в школу, и это было просто чудесно. Действительность оказалась прекраснее, чем самая смелая моя мечта.

Первый журналист связался с нами уже через несколько часов. К счастью, на этот раз нам помогал уравновешенный опытный агент по рекламе, и с его помощью мы составили план действий. Журналисты приняли его и отнеслись к нему с уважением. У Аддина наступили короткие каникулы, всего десять дней, и мы не хотели терять ни секунды времени.

Бахрин созвал конференцию, на которой объявил о том, что великодушно разрешил детям нанести мне короткий визит. Это было жалкой попыткой сохранить лицо, но Шахиру очень расстроило его отношение к свободе их воли.

Мы решили, что я со старшими детьми выйду к воротам на фотосессию и краткое интервью. А потом пресса действительно оставила нас в покое, несмотря на то что мы отклоняли все последующие предложения.

Мы много разговаривали, заполняя белые пятна украденных лет, но Аддин стремился жить настоящим, а не прошлым. Он не сомневался в том, что я не прекращала свою борьбу за него и сестру. Мой сын сказал, что то, как далеко заходил их отец, чтобы вычеркнуть из их голов память обо мне, лишь доказывало мою преданность этой борьбе.