Читать книгу - "Пощечина - Кристос Циолкас"

— К черту слушание, к черту адвокатов. Давай я попрошу своего кузена Винсента проучить того придурка. Он отрежет ему яйца.

Энтони повернулся к своей ассистентке:

— Представляешь, этот недоносок ударил ребенка Рози. Подошел и ударил по лицу. Взял и ударил. Просто так.

Ассистентка в ужасе раскрыла рот.

Энтони мрачно кивнул:

— Точно, нужно убить эту сволочь. Прошу прощения за резкость, но эту сволочь нужно убить.

Она поступает правильно. Абсолютно верно.

В бар она пришла раньше назначенного времени и, повинуясь порыву, заказала бутылку шампанского. Зная, что Анук захочет курить, она выбрала столик на тротуаре. Усаживаясь за него, она быстро глянула на свое отражение. Энтони, как всегда, подстриг ее коротко, оставив справа густую длинную прядь, падавшую ей на щеку. Ей нравилась эта стрижка: она придала ей стильный вид. Наряд ее состоял из старой белой сорочки Гэри, поверх которой она надела синий бархатный жилет, купленный еще в девяностых годах. Юбку — дорогую, короткую, черную, модную — из коллекции Дэвида Джонса она приобрела еще до рождения Хьюго. Она очень обрадовалась, увидев, что юбка до сих пор ей в пору. Довольная собой, Рози села за столик. Сегодня никто не сможет обвинить ее в том, что она похожа на хиппи.

Спустя несколько минут пришла Анук. На ней был мужской костюм. Волосы она отращивала, и ее густые черные локоны с проседью падали ей на плечи. Подруги оценивающе посмотрели друг на друга, улыбнулись, выражая друг другу свое восхищение.

Анук чмокнула ее в щеку:

— Роскошно выглядишь.

— Ты тоже. Прямо конфетка.

Анук выбила из пачки сигарету и закурила. Кивнула в знак благодарности молодому официанту, без напоминаний поставившему на их столик еще один бокал и теперь разливавшему шампанское.

— Ты, значит, не с Айшей приехала?

— Ты же знаешь, какая у нее работа. — Рози подняла бокал. — Я на трамвае добралась, а она потом, может, подбросит меня домой.

— Хорошо. — Анук глянула на Фицрой-стрит, на серо-зеленые воды залива, мерцавшие в лучах угасающего послеполуденного солнца. — Красиво здесь, правда? Не то, что в твоем районе, где все сплошь бетон и глина.

Рози промолчала. Она уже довольно долго жила в Мельбурне, знала, что собой представляет каждый из его районов, какая репутация у каждого, но ей не было дела до связанных с ними предрассудков. Конечно, приятно было выбраться в Сент-Кильду[98], она с удовольствием почитала, пока долго ехала на трамвае, с удовольствием наряжалась, готовилась к выходу в свет. Но залив не шел ни в какое сравнение с океаном ее юности. Разумеется, она никогда в нем не купалась. Было дело, окунулась несколько раз, но ощущение было такое, будто она не освежилась, а испачкалась, покрылась слоем грязи.

— Как книга?

Анук застонала.

— Так здорово?

— Еврейской принцессе стыдно признаваться в заурядности, милая. Сейчас я просто пытаюсь писать, облечь в слова свои мысли, но сегодня утром перечитала одну из первых глав, и впечатление осталось дерьмовое. — Анук глубоко вздохнула. — Женские сопли. Жуткая сентиментальщина. — На ее лице появилось хитрое выражение. — Я сказала Рису, что в следующий раз это будет порнуха. Про гомосеков. Никаких чувств, никаких эмоций, никакой девчачьей дребедени. Один голый секс.

— И когда я это прочитаю?

— Порнуху?

— Нет. То, что ты пишешь.

— Когда наберусь смелости показать это тебе. Когда сочту, что это не дерьмо.

— Дерьмо ты не напишешь. — Рози была в том уверена.

Анук всегда умаляла свои таланты. Заносчивая, жесткая, бесстрашная в жизни, она теряла уверенность в себе, когда речь заходила о ее творчестве. Уход Анук в телевидение, в написание сценариев для «мыльных опер» Рози и Айша всегда расценивали как бегство. Анук заработала много денег на своем ремесле, но не в этом было ее предназначение. Еще в юности Айша и Рози были убеждены, что их подруга прославится, и шутили по поводу того, кто из них двоих будет сопровождать ее на церемонии вручения «Оскара». Они пришли в восторг, когда Анук объявила им, что завязывает с «мыльными операми» и принимается за книгу. Книга у нее получится, Анук ждет успех, беспокоиться не о чем. Анук всегда подавала большие надежды.

— Как Рис?

— Снимается в одном фильме. Студенческая работа. Балдеет. Денег ноль, но роль хорошая.

Рози глотнула шампанского. Про Гэри и Хьюго Анук, конечно, не спросит. Хорошо зная подругу, она понимала, что Анук не умышленно воздерживается от вопросов о ее муже и сыне. Ей это просто неинтересно. Скорее бы явилась Айша: в ее присутствии разговор течет более непринужденно. Рози поставила бокал, собираясь пересказать одну статью, которую она прочитала в журнале, пока ехала на трамвае. Но Анук заговорила первой:

— Хорошо, что Айша задерживается. Хочу кое-что тебе сообщить. — Анук строго посмотрела на нее. — Только обещай, что не проболтаешься, не скажешь Айше то, что сейчас услышишь.

— Вот-те крест.

— Я серьезно. Дай слово.

— Клянусь.

— В выходные она крупно поскандалила с Гектором. Хотела пойти с тобой во вторник. Она ужасно переживает из-за того, что не может быть с тобой на суде.

Рози молчала.

Анук занервничала:

— Что с тобой?

Что с ней? Да она на седьмом небе от счастья. Это то, что ей требовалось услышать. Нет, конечно, она не рада тому, что в семье ее подруги возник конфликт, но ей нужно было знать, что Айша помнит о ней, понимает, что это самый ответственный момент в ее жизни. Айше незачем лично присутствовать на суде, потому что она на ее стороне. Все это время она была с ней.

— Я рада, что ты мне это сказала.

Анук опять глубоко вздохнула:

— Рози, если хочешь, я пойду с тобой.

Рози едва не расхохоталась. Не хватало еще, чтоб Гэри и Анук на суде повыцарапали друг другу глаза. Она схватила подругу за руку:

— Детка, спасибо, но это не нужно, — она подмигнула Анук, — а то, боюсь, из тебя выйдет хороший свидетель защиты. — Увидев, что ее подруга переменилась в лице, она и в самом деле рассмеялась: — Шучу. Спасибо. И еще раз спасибо за то, что рассказала мне про Айшу. Я знаю, что она не может быть на суде. С нами пойдет Шамира.

Заметив, что Анук смущает физический контакт, Рози выпустила ее руку.

— Как они с Терри… с Билалом то есть… поживают? — Анук презрительно мотнула головой. — Какого черта он сменил имя? Что за дурь?! Разве мусульманин не может зваться Терри?

В душе Рози была согласна с ней. Почему Шамира не может оставаться Сэмми, а Билал — Терри? Когда она общалась с ними, их новые имена в разговоре всегда ей резали слух. Казалось, они понимают, что никогда не станут настоящими мусульманами. Она вспомнила ливанок и турчанок, с которыми на днях гуляла в парке. Одна из них представилась ей Тиной, еще одна — Мэри. Этим женщинам незачем было доказывать верность своей религии. Как и тебе, думала Рози, глядя на подругу. Ты родилась еврейкой. Ты не притворяешься. Ты урожденная еврейка. Тем не менее она сочла своим долгом защитить друзей.