Читать книгу - "Послевкусие - Мередит Милети"

Основные обязанности помощника шеф-повара состоят в том, чтобы предвидеть пожелания шефа и выполнять самую неинтересную работу грамотно и без жалоб. У Ричарда же все валится из рук. В своем отчете физиотерапевт отметил, что Ричарду нужно разрабатывать правую сторону тела, поэтому его следует нагружать физической работой. Я поручила Ричарду замочить кукурузные листья и один из них разорвать на узкие полоски, которыми я завяжу низкокалорийные рулетики тамалес.

— Я никогда этого не делал! Зачем это нужно?

— Перестань ныть. Если бы ты работал на моей кухне, я бы тебя уволила.

— Я и так работаю на твоей кухне, — раздраженно говорит Ричард. — К тому же я не люблю тамалес.

— Очень жаль. Потому что на обед у нас тамалес. Мне нужно закончить статью и испытать рецепты.

Следующие два листа оказываются испорченными, и я подозреваю, что Ричард сделал это намеренно. Его губы плотно стиснуты, пальцы сжаты в кулаки, и он слабо ударяет по столу.

— Хорошо, хорошо, достаточно, — говорю я. — Спасибо, Ричард.

Он снимает фартук, отряхивает свой цветастый халат и старается стереть с лица самодовольную улыбку, когда отъезжает к окну и начинает копаться в куче библиотечных книг, которые ему принесла Фиона.

Я как раз начиняю последнюю кукурузную лепешку, когда раздается звонок в дверь. Это Бен Стемпл с ящиком для инструментов в одной руке и парой коричневых бумажных пакетов в другой.

— Я тут работал на третьем этаже и вдруг вспомнил, что не подключил воду к крану для пасты. Вот и зашел. Видно, от вас мне обеда не дождаться, так что я свой принес, — говорит Бен и ставит промасленные пакеты на стол. — Я готов поделиться, но предупреждаю: обед не по вашим стандартам. Я это купил в одной восточной закусочной на Двадцатой улице. Не знаю точно, что это такое, плохо понимаю по-китайски. И не знаю, какое вино с этим пьют, так что взял вот это, — говорит Бен, вытаскивая из одного пакета шесть банок пива «Саппоро». — Решил, что японское подойдет, они же там рядом.

Внезапно Бен замолкает, увидев Ричарда в цветастом халате, сидящего в инвалидном кресле.

— О, простите, не знал, что у вас гости.

Я представляю мужчин друг другу.

Прежде чем протянуть Бену руку, Ричард слегка выпрямляется, приглаживает волосы и поправляет халат.

— Если я некстати… — начинает Бен, переводя удивленный взгляд с меня на Ричарда.

— Что вы, вовсе нет, — говорит Ричард. — Делайте скорее свой кран, может быть, спасете меня от низкокалорийных тамалес.

Бен вопросительно смотрит на меня.

— Все в порядке, — говорю я. — Правда, в кухне не прибрано, но, если вы все сделаете хорошо, я расплачусь с вами порцией тамалес.

— Согласен, но обещайте, что попробуете хотя бы кусочек жареного голубя. Настоящий деликатес, а кроме того, внесете свою лепту в снижение поголовья городских голубей, — говорит Бен и подмигивает мне.

После обеда Бен моет посуду, а я укладываю Хлою спать. Когда я спускаюсь вниз, Ричард сидит на кровати и читает «Повелителя мух».

— А я и забыл, до чего это мерзкая книга, — говорит он и зевает. — И кому пришло в голову считать ее детской? Не понимаю, о чем думают учителя.

Он держит книгу на расстоянии вытянутой руки и рассматривает обложку.

— Где ты ее взял? — спрашиваю я.

— Фиона принесла вместе с остальными книгами. Я ей сказал, что хочу почитать что-нибудь классическое, но я имел в виду Генри Джеймса или Толстого, — говорит он, глядя на меня поверх очков.

Бен, который в это время вытирает посуду, бросает на Ричарда непонимающий взгляд. Во время обеда, представлявшего собой адское смешение национальных кухонь — мексиканской, китайской и итальянской, — меня не покидало чувство, что Бен пристально наблюдает за Ричардом, пытаясь понять, кто он такой.

К тому времени, когда мы домываем посуду, Ричард громко храпит, и «Повелитель мух» покоится у него на груди. С каждым вздохом книга приподнимается, и ее страницы шевелятся. Мне нужно бы заняться статьей, набросок я уже сделала, но, когда Бен открывает две последние банки пива, я беру у него одну, и мы выходим на балкон.

— Тамалес получились что надо, — говорит Бен. — А голубь был так себе.

На балконе еще нет мебели, поэтому мы садимся на пол, привалившись к стене, вытягиваем ноги и смотрим на реку. Бен закрывает ногой балконную дверь.

— Мы не побеспокоим вашего… э-э… друга? — спрашивает он, кивнув в сторону Ричарда.

— Ричарда? Нет, его сейчас пушкой не разбудишь. Он всегда громко храпит, — говорю я.

— Тетя Фи говорила, что вы с ним давние друзья. А он… в смысле… вы…

Бен замолкает, надеясь, что я закончу фразу за него, но я молчу. Бен делает глоток пива и смотрит на меня.

— Я знаю Ричарда с самого детства. Большую часть своей жизни. Он мой старый друг, — с улыбкой поясняю я.

Я намеренно даю уклончивый ответ, потому что мне нравится наблюдать, как Бен старается докопаться до истины.

— Просто старый друг? И все? — спрашивает он.

— Он живет один, а недавно попал в автокатастрофу. Он скорее поправится, если поживет пока со мной и Хлоей.

— Вы настоящий друг, — говорит Бен, наклоняясь ко мне.

Его губы сухие и теплые, его поцелуй дразнит: на мгновение прижав свои мягкие губы к моим, он сразу отодвигается. Затем целует меня вновь, мягко и нежно, он зарывается лицом в мою шею и волосы, затем вновь возвращается к губам. Я чувствую привкус пива, мяты и чего-то еще, более сладкого. Похоже на морковку. И мне кажется, это самое вкусное, что я когда-либо пробовала. Я хочу окунуться в этот привкус, хочу вдохнуть его в себя. Внезапно Бен отстраняется, и мы отодвигаемся друг от друга, словно боксеры на ринге. Мы сидим, привалившись к стене, тяжело дыша.