Читать книгу - "Жизнь во время войны - Люциус Шепард"

– Похоже, так и есть, – сказала Дебора.

– Что?

– Рэй... мудак. Но я все равно вижу, что он не со зла.

– Если человек мудак, то это уже не важно.

Решайся, девчонка!

Поищи в сердце силы

на последний шанс,

вдруг найдется мир,

где мы сможем жить

и не глядеть назад.

Может, я мечтатель, может, я дура-а-ак

или просто одинок,

но вдруг я знаю ответ

на все те вопросы, что мучат тебя...

Ты только спроси...

Высунув голову из рубки, Рэй злобно смотрел на них, длинное худое лицо его казалось жестоким символом, напоминанием обо всех тех испытаниях, что уже были и будут впереди, но Минголла чувствовал себя сейчас настолько хорошо, настолько далеко от полного катастроф и лишений мира, что, не переставая думать о том, как отреагирует на это Рэй, он ухмыльнулся и приветливо помахал ему рукой.

Наутро их остановил патруль, но проверка оказалась ерундовой. Рэй заплатил положенную мзду, и они снова поплыли вдоль Гондурасского шельфа. Тем не менее весь следующий день они простояли в глубокой бухте на якоре, и Рэй сообщил, что какое-то время они будут плыть только ночами, – в этой части Гондураса он числился в розыске и не хотел попадаться на глаза ополчению. Он все так же крутился вокруг Деборы, правда, вел себя осмотрительнее, но Минголла видел, что ухлестывал он теперь за ней настойчивее и самозабвеннее. Приглядевшись повнимательнее, а также поразмыслив над случайными словами Деборы, которые пересказал ему Тулли, Минголла решил, что все дело в их с Рэем неприязни: злоба обострила чувства, к ним добавилось сознательное решение, и вот простая похоть поднимается до настоящей одержимости, словно сама мысль о недоступности подпитывала Рэеву страсть.

Чтобы не попадаться ему на глаза, они с Деборой осе больше сидели у себя в каюте и все сильнее втягивались в пылкий мысленный контакт. Все указывало на то, что сила их по-прежнему растет, но Минголла знал это и без всяких доказательств. Однажды ночью он стоял на носу лодки и любовался на дорожку из жидкого золота, прочерченную по черной воде к только что взошедшей луне, как вдруг почувствовал то же, что и на берегу реки последним вечером в огневом квадрате «Изумруд»: он может заглянуть за горизонт и ухватить суть будущего; теперь это чувство было поразительно ясным, и Минголла знал, что стоит сделать легкое усилие, и он соскользнет в новое видение. Но он боялся видений, боялся пророчеств. Хотелось жить в этом растянутом океанском мгновении, никогда никуда не приплывать, а потому он даже не пытался проверить свою силу.

Проводя столько времени вдвоем, они все лучше и лучше понимали друг друга. Минголла и раньше чувствовал в Деборе сложную натуру, теперь же он ясно видел, как оборвала ее рост война и вся сложность вылилась в простую революционную прагматику; бунтарский дух делал из нее ребенка, обожающего делить все, что происходило вокруг, на примитивные категории: белое и черное, за и против, – и будет или нет она расти дальше, зависело теперь от того, насколько затянется этот противоестественный выверт естественного процесса. Что-то похожее он ощущал и в себе, но собственные изменения виделись ему не такими резкими, они скорее напоминали ограничители роста – так японские садовники сгибают ветви деревьев, заставляя их перекашиваться в нужные стороны.

В каюте остро пахло бензином, и слышно было, как бьются о борт волны. Там стояло две койки, света не было, и теснота с темнотой лишь усиливала близость. Однажды ночью они лежали на боку, как две ложки,– Деборины ягодицы у Минголлы на бедрах; он начал поворачивать ее на живот, чтобы войти сзади, как вдруг в голове раздался пронзительный выкрик: «Нет!» Он услыхал его совершенно ясно, интонация была Деборина. Послание было настолько отчетливым и властным, что он ответил тем же способом: «Что? Что не так?»

– Я тебя слышала, – сказала Дебора, поворачиваясь к нему лицом.

– И я тебя. Давай еще раз.

Через несколько минут они сдались.

– Может, ничего и не было, – сказала она.

– Было и будет еще. Только не надо давить. Тарахтение мотора, удары волн раскачивали корпус. Дебора прижалась крепче, и он обнял ее одной рукой.

– А что все-таки случилось? – спросил Минголла. – Я сделал что-то не так?

– Ерунда.

– Если ты не хочешь говорить...

– Нет, дело не в этом. Просто у нас все так хорошо, что я боюсь ворошить прошлое.

Двигатель сорвался в натужное ворчание, что-то прокричал Рэй.

– А может, лучше рассказать, – проговорила она. – Может, ты поймешь, почему я так дичилась в самом начале.

– В «Изумруде»?

– Да... Понимаешь, я не хотела, чтобы у нас все выходило как сейчас, было много причин, и одна – я боялась, что ничего хорошего не получится.

– Ты про секс? Она кивнула.

– Мне никогда не было хорошо, и я думала, что изменить это уже невозможно, даже с тем, кого любишь. Но вот теперь хорошо, и я все время боюсь, что это когда-нибудь кончится.

– Почему?

– Слишком безупречно... то, как ты входишь в меня, как прикасаешься. А раньше... наоборот. – Она смущенно отвернулась. – Когда нас потащили на допрос... правительство...

– Твоих родных?

– Да. – Она вздохнула. – Когда нас посадили, я знала, что меня изнасилуют. Они всегда так делали. Я была к этому готова, но шли дни, ничего не было, и я боялась все сильнее. Думала, они берегут меня для чего-то особенного, для чего-то совсем жуткого. Наконец появился этот человек. Майор Армагуэль. Он был очень молод для майора и вполне неплохо выглядел. Говорил вежливо, мягко. Я даже стала на что-то надеяться. Сказал, что ходатайствовал перед властями и заберет меня из тюрьмы, как только я соглашусь сотрудничать. Я была уверена, что сотрудничество означает и секс тоже, но мне уже стало все равно. Тюрьма – это ужасно. Женщины все время орут, мимо камер таскают трупы. И потом я подумала, что если выберусь оттуда, то вдруг как-то смогу помочь своим. Я ответила ему: да, все, что угодно. Он улыбнулся и сказал, что ничего особенного от меня не потребуется, что его поручения будут несложными, хотя и необычными. Просто канцелярская работа.

Дебора устало рассмеялась и взбила под головой подушку.

– Был конец недели, его дежурство заканчивалось, и он повез меня к себе домой. Шикарный дом в Первой зоне, рядом с большими отелями. Бассейн, горничные. На втором этаже он устроил для меня комнату, и я думала, он придет ночью. Ничего подобного. Мы поужинали, потом он сказал, что должен разобраться с бумагами, а мне предложил пойти спать. И так все выходные. Как будто я у него в гостях. Подумывала о том, чтобы сбежать, но участок сторожили собаки, и я все еще надеялась как-то помочь родным... хотя надежды оставалось совсем мало. – Она запнулась, потом заговорила все так же ровно. – В понедельник утром он повез меня к себе на работу. Он служил в ВВС, и кабинет у него был в аэропорту. Ты хорошо ориентируешься в Гватемала-сити?