Читать книгу - "Зачем? - Елена Черникова"

Аналогичные ситуации сложились в "скорой помощи", в милиции, в проституции, в бездомничестве, в любовничестве и всех прочих контактных отраслях. Впрочем, туда Ужов не звонил.

- Ей пока не до нас, - прошептал Васька, вслушиваясь в музыку сферы. Покачиваясь над городом, она что-то напевала, черпая вдохновение в мыслях и чувствах поглощённых ею бессмертных.

- Я не думаю, что это надолго. Мы обязаны успеть, - ответил Ужов, пряча бессмысленный мобильник в карман. - Ищи, вслушивайся, на тебя одна надежда!

- Нет, не только! - мелодично сказал кто-то за кустом. - И на меня тоже!

- Миленькая!!! - вскричали Ужовы, увидев свою прозрачно-перламутровую подругу. - Как ты? Нашла себя?

- Да. Но времени мало. Эта мусорка, - птица махнула крылом в небо, - не может поглотить меня, я всё-таки бестелесная душа, а ей надо обязательно вместе с мясом. Очень прожорливая тварь. А вы непременно окажетесь в опасности, если не успеете в криолабораторию. Сфера может расширяться сколько влезет. В смысле - сколько в неё влезет, так сказать, стройматериала...

- А откуда такая напасть? - спросил Васька.

- Всё имеет смысл... - несколько невпопад ответила птица. - Летим! Я покажу безопасную дорогу. А если подумать, то мне - и нам - повезло.

Втроём они за десять минут добрались до спецлаборатории, лавируя между высокими домами, но не поднимаясь над крышами. Птица явно не первый раз была в лаборатории, но что она одна могла там поделать, со своими нежными перламутровыми крыльями!

Охраны не было. Её тоже всосала сфера. Все секретные двери были распахнуты. Здание казалось совершенно необитаемым. Темно, холодно. Электричество вырублено.

- Пап, а ведь если электричества нет, значит, и холодильник не работает. Это - в нашем случае - как? Хорошо?

- Скорее! - Птица уверенно летела по коридорам. - Вон за тем поворотом!

За тем поворотом стоял густой туман. Два-три шага - и видимость пропала. Птица нырнула куда-то, вернулась, прихватила Ивана Ивановича за рукав и втянула за собой в очень холодную комнату, где стояла полная тьма. Птица постучала клювом в невидимую стену.

Откуда-то донёсся стон, будто кто-то потягивался после мучительно-долгого сна. Ваське почудилось, что темнота и холод зашевелились, хотя что-то привидеться в абсолютной тьме комнаты могло только ясновидящему.

Птица подталкивала пальцы Ивана Ивановича к замкам, задвижкам, вентилям, легко ориентируясь во тьме. Ужов повиновался каждому её движению. Это было как танец. Так влюблённые взаимно чувствуют мельчайшие па и отзываются на призыв. Иван Иванович головой понимал, что помогает душе собственной жены встретиться с её телом. Но сердцем он теперь чувствовал гораздо более высокую задачу. В конце концов, любой мужчина, овладевая женщиной, входит в отношение между её душой и телом. Иван Иванович вспомнил, что в прежней жизни, целуя жену, редко чувствовал её душу. Просто не думал об этом. Тело было так прекрасно, такое знакомое и такое навек своё, что... и вообще его всегда ждала работа. Какая-нибудь очередная научная статья.

А сейчас, на ручном управлении осуществляя процесс, который у всех и всегда проходит автоматически, он только и успевал удивляться: как же безрадостно и бессмысленно живут обычные мужчины и женщины! Как же плохи обычные их любовные дела и делишки, если даже он, нормальный опытный муж Ужов, сейчас так потрясён своими действиями!

Под руководством Машиной души он ищет её тело во тьме...

Когда вскрыли контейнер, дело пошло быстрее. Птица положила руку Ивана Ивановича на какой-то рычаг, велела надавить, потом ещё много раз, потом позвала на помощь Ваську. Они все вместе нажали на рычаг изо всех сил и вытащили платформу. Было бы электричество - обошлись бы одной кнопкой. Но электричества не было. Всё сделали вручную.

Брикет подтаял. Глаза Ужовых привыкли к темноте, но видеть глазами здесь было ни к чему. Пока не на что было смотреть. Васька рассматривал кучу обломков такси вкупе с обрезками людей, высившуюся на платформе, с помощью своего третьего глаза и всем сердцем страдал, что этот глаз у него есть. Птица сидела на его плече и ждала своей участи.

Стон повторился. Куча железа с грохотом свалилась на пол с платформы. Одновременно прозвучала матерная очередь изрядной длины и залихватскости. Потом заскрипели старческие суставы.

- Мужик, бабуся, слышь, пап, - прошептал Васька. - А где мама?

Птица вспорхнула с его плеча и улетела в глубины контейнера. Через минуту комната внезапно озарилась радужными лучами, вырвавшимися из той громадной ёмкости, где до сего дня хранился жуткий брикет, символ успешной работы известной вам спецгруппы. Все зажмурились.

На краю контейнера сидела Маша, смущённо поправляя на плечах новенькое прозрачно-перламутровое платье. Она светилась. Муж упал на колени перед ней, Васька бросился на шею. Бабуся перекрестилась. Мужик-таксист ещё разок выматерился, но так, для проформы. Все всё понимали - и не смели дышать... Чудо. Ничего не поделаешь: чудо.

- Любимые мои... - вымолвила Мария. - Вы хоть успели слетать на свою ненаглядную Луну?

- Мне бы ваши проблемы, - пробормотал таксист. - У меня жена дома убивается, с моей звездой героя спит. А я тут, - он осмотрел себя, - практически без штанов. Наука, так её растак...

Бабуля, мудрая женщина, ещё весной сообразившая, что встреча с этой женщиной, Марией, сулит массу неожиданностей, смиренно разыскивала в куче хлама свой плед - хоть чем-нибудь прикрыться. Нашла.

Иван Иванович взял жену на руки, понёс к выходу. Все двинулись за ними. Васька, наиболее здравомыслящий участник шествия, вкратце доложил размороженным товарищам обстановку в городе.

- Так, значит, эта круглая блямба и нас захочет схавать, - остановился таксист, он же, как вы помните, майор.

- Теоретически, - кивнул Иван Иванович. - Но покамест она сыта, улетаем из Москвы. Немедленно. Я помню дорогу.

- Улетаем? - не поняли бабуля и таксист.

- Это наши осложнения, - пояснил Ужов, но его спутники поняли его слова только на улице, когда он подхватил воздушно-лёгкую бабулю, а Ваське велел взяться за майора. И они впятером на предельной скорости улетели из Москвы в Костромскую губернию, к Дуне.

Забьётся где-нибудь в уголке, свернёт пальцем ухо в трубочку, чтобы лучше слушать, скосит сверлящий глаз и высасывает каждое слово, - если только вообще есть что послушать. А потом выйдет и, с трудом отбившись от оваций, гула голосов, грохота аплодисментов, радостных взглядов, криков, восклицаний, восторгов, начнёт говорить. И сразу яснеет в головах. Точно пришёл Ильич и осветил все щели, все кривые закоулочки и переулочки. Как же мы этого раньше не понимали, а?

Н.И. Бухарин. "Памяти Ильича". Газета "Правда",

1925 г., 21 января

В дачной лаборатории было уныло. Уцелевшие учёные бродили туда-сюда, бесцельно выделывая всяких уродцев из оставшихся генетических заготовок. Эдакая, понимаете ли, скучающая группа кройки и шитья. Аристарх-2 с омерзением взирал на продукты этого праздного творчества.