Читать книгу - "Великая смута - Николай Плахотный"

Старик-то, видать, был тертый калач. Начав как проповедник, закончил как ера-конферансье. Озорно подмигнул публике: дескать, мотайте на ус.

— Сказочка твоя, дедушка, для малой детворы, — прокомментировал притчу парень меломан. К этому времени у него в руках была бутылка с пивом, в другой — дымящаяся сигарета.

Других же притча царапнула по душе.

— Пятьсот рублей за акцию, как они теперь нам плотют, — обман разбойный. Даже тот Иаков куда щедрей был, — морща лоб, рассуждала как бы сама с собой типичная московская бабуля, круглолицая, с короткой стрижкой, в стиранных и перестиранных джинсиках и в новеньких кроссовках.

— Беда беду покрывает и бедою погоняет, — подбросил новую загадку дед-Саваоф, одновременно оглядывая толпу, будто ища виновного. Остановил взгляд на одиноко стоявшем Евгении Марковиче.

Тот шутя всполошился, замахал руками:

— Нет-нет, мы за это не голосовали!

— У нас всегда так, — с укоризной проговорил дед. — Виноватого не сыщешь. Кошка обычно виновата. Или крайний.

В сей момент охрана впустила во внутрь новую партию страждущих и жаждущих. По законам физики, в образовавшийся вакуум передняя часть очереди рухнула. Середку перекрутило, перебуровило. Меня отбросило в сторону и прижало к стенду с портретами лучших людей ГПЗ. Тут я лицом к лицу столкнулся с Сергеем— Энциклопедистом.

— Привет рабочему классу! — раздалось знакомое до боли приветствие. И с добавлением: — Будешь четвертым.

Они неплохо устроились. Между бетонным забором и длинным щитом был газончик, заросший травой-муравой. Для полного кайфа не хватало родничка. Зато стояла початая полуторалитровая бутылка «Нарзана», будто шубой покрытая изнутри игристыми пузырьками.

— Мы тут между делом в истории копаемся, — весело сказал Сергей. Таким манером сразу приобщился к компании.

Сказанное я за шутку принял. Соответственно и отреагировал.

— Не итоги ль Второй мировой войны пересматриваете?

Переглянулись. Пожали плечами.

— Серега книжку на абонементе выудил. Об истории нашего завода, — ответил визави со шкиперской бородкой и смахивающий на профессора географических наук. В натуре же такелажник заготовительного цеха. В обращении просто Михалыч.

— Дорого бы дал я за такую книгу.

— Ее бы размножить и раздать нашим акционерам, — сказал Энциклопедист, кивнув в сторону очереди. — Большинство же уже позабыло, чьи мы, какого рода-племени. Вот хоть бы ты, Геня, — толкнул он в бок носатого очкарика, — что знаешь ты о своих предках?

Вопросец не обескуражил того, кому предназначался. Привычным движеньем очкарик поправил очки, глядя куда-то в пространство, молвил:

— Родная бабка Фрося на растворном узле работала. О чем имеется документальное свидетельство: почетная грамота, подписанная первым директором, товарищем Бодровым. Сюда, на Сучье Болото добровольцы со всего Союза съехались. Каждую неделю нарком Орджоникидзе в прорабском вагончике планерки проводил.

Сергей провел тыльной стороной ладони по усталым глазам:

— Уму непостижимо, как малограмотные парни и девчата могли за два года такой гигантище отгрохать? И для кого? Пока завод называется акционированный. Но это для отвода глаз. Лично я чувствую за спиной дыхание чудовища-дракона.

Стало как-то не по себе. Вдруг откуда-то повеяло нежным запахом меда. Оказалось, возле забора запоздало расцвел огненный куст из одуванчиков.

— Меня поражает другое, — неотрывно глядя на золотое соцветие, сказал Михалыч. — Откуда послереволюционная нищая Россия нашла такую прорву деньжищ. В первую пятилетку словно грибы после дождичка выросли другие гиганты: СТЗ, ЧТЗ, ХТЗ, ЗИЛ, ГАЗ, Днепрогэс. Не считая бессчетного множества номерных заводов, о существовании которых мы по сей день не знаем и не догадываемся даже.

Очередь опять охнула, колыхнулась. Передние под напором задних смяли охрану. Кому-то ногу отдавили. Пострадавший, как ошпаренный, выскочил на свободное место, матерясь по-черному.

— Глаза б на это похабство не глядели, — сказал присоединившийся к нам Евгений Маркович. И тоже смачно выругался.

Когда шум улегся, залетка потянулся к бутылке, без спроса осушил стаканчик «Нарзана». Его примеру последовали и другие.

— Ты, Серега, души-то наши разбередил, а точки не поставил, — обронил сантехник Геня. — Во что обошлось строительство нашего «Шарика»?

Энциклопедист, не торопясь, запустил руку в боковой карман. Достал опоясанную резинкой записную книжицу.

— Разговор серьезный, а времени в обрез, — бормотал он, листая слипшиеся страницы. Наконец нашел нужное. — Так вот какая арифметика и политэкономия.

Сказал, и будто включил машину времени.

— Стоил ГПЗ страшенных денег. Нынче бы России такой объект не поднять. Кишка тонка. И главное — ворья очень много. Вы слышали, чтобы за последние пятнадцать лет кто-то хоть фабричку небольшую построил? За эпоху Ельцина самое крупное сооружение — храм Христа Спасителя. А шуму-то! Но ежели положить на чашу весов, стройка у Кропоткинских ворот — мизер в сравнении с «Шариком».

Перевернул пару страничек.

— Вот. Только на закупку за рубежом оборудования из бюджета СССР было выделено 10 миллионов 653 тысячи рублей золотом. И все до копеечки кровные! Называю источники. Во-первых, у трудового народа заняли. Помните, займы? Второе, пришлось и толстосумов потрясти: «Раскошеливайтесь, господа хорошие, выкладываете ворованные капиталы». Теперь ведь отечественные олигархи краденную валюту и золото тайком переправляют в заграничные банки, на собственные счета. Хотя это несметное богатство перекочевало жулью из наших кошельков.

— Ты эту цифирь береги, — прервал «докладчика» Евгений Маркович. — Дело черное, подсудное. Пока же власть с жуликами заодно: они с ней делятся! Но придет срок — народ призовет шпану к ответу.

— Замечание полностью принимаю, — проговорил Энциклопедист. В знак признательности даже голову склонил. — Но коль речь зашла о финансовых источниках периода социалистической индустриализации, назову справедливости ради все. Был еще один резерв: сокровища церквей, монастырей. Пришлось их приватизировать, говоря по-новому, в пользу государства. Однако ежели заглянуть в историю, так поступали не только коммунисты. Многие монархи Европы по мере надобности (ради спасения своего отечества) прибирали к рукам чужие сокровища. И никто им в вину то не ставит. Да и наш царь-батюшка Петр Первый сильно потряс церковную казну, колокола на пушки переливал. Только так, собравшись с силами, Россия и смогла одолеть заклятых врагов иноземных.

Получался своего рода политчас по острейшему вопросу.

— Будь моя воля, я бы точно так же поступил, — решительно сказал сантехник Геня.

— В роковой час люди ничего не жалеют, — отозвался Евгений Маркович. У него от волнения на скулах выступили багровые желваки.