Читать книгу - "На златом крыльце сидели… - Тамара Крюкова"

Валерка судорожно полез в карман замшевой куртки, достал пару помятых листков и хотел было развернуть их, но журналистка мягко отобрала у него бумаги, как заботливая мать отбирает у ребенка нежелательную игрушку.

– Не нужно. Это сейчас лишнее. Расслабься. Ты слишком напряжен.

Хороший совет – расслабиться. Если бы Валерка знал как.

– Вдруг я ляпну что-то не то?

– Мы же всё подробно расписали. Ведущая в курсе, никакой самодеятельности.

– А если что-то спросят из публики?

– Поверь, люди очень предсказуемы, все варианты ответов у тебя есть. Но уж если совсем не знаешь, что сказать, у тебя есть страховочный список ЭН кодов^[6]. Брось какую-нибудь фразу и многозначительно улыбайся. У тебя это отлично получается. К тому же на вопросы отпущено всего десять минут, а потом автограф-сессия. Там ничего говорить не нужно. Не волнуйся. Все пройдет гладко.

Валерка твердил себе то же самое, но не мог избавиться от внутренней дрожи. В горле у него пересохло, ладони вспотели. Сегодняшнее хождение в народ отличалось от участия в телепрограммах. Тут не было дубля и нельзя было вырезать неудачный эпизод, как это делали при записи ток-шоу.

Борис был неправ, говоря, будто из Валерки не вышло артиста и он лишь торгует своей внешностью. С тех пор как к нему пришла слава, он мог позволить себе быть самим собой только в те редкие часы, когда оказывался в одиночестве или в кругу близких друзей, которых теперь почти не осталось.

Валерка все время играл роль сильного, уверенного в себе загадочного героя, коим не являлся. Люди хотели видеть его таким, а обманывать тех, кто желает обмануться, легко. Экран телевизора удивительным образом преображал его, превращая из косноязычного, погрязшего в комплексах и страхах человека, в глубокую, незаурядную личность. Никому и в голову не приходило, что за его молчаливостью стоит отсутствие образования и боязнь брякнуть что-то не то, а сдержанное отношение к женскому полу продиктовано болезнью, а не аристократической разборчивостью.

Благодаря прозорливости продюсера, разглядевшего в нем скрытый потенциал, и режиссера, сумевшего вылепить нужный имидж, Валерке удавалось играть ту роль, которая обеспечивала высокие рейтинги. Валерке был присущ врожденный аристократизм, качество редкое, как алмаз в три тысячи карат. В истории кино встречались красавцы, лишенные актерского мастерства, но при этом наделенные даром в точности следовать режиссерскому замыслу. Покорность режиссерам принесла Жану Маре и Алену Делону мировую славу. Как говорится, лучший экспромт тот, что хорошо подготовлен. Так и Валеркина естественность на экране заранее отрабатывалась и шлифовалась.

Все работало на его имидж, даже отказ стать ведущим программы на МУЗ-ТВ. На самом деле сразу было очевидно, что с этой ролью он не справится, потому что не способен импровизировать. Но хвала продюсеру, который знает, как проблему обратить в удачу. Публика пребывала в блаженной уверенности, что Валерка отказался сам, презрев лишние деньги и еще большую известность. Это событие привлекло к нему новых поклонников и вызвало такие бурные дебаты в соцсетях, каких не вызывало даже сообщение об очередном апокалипсисе.

– Помни, искренность – твой козырь, – шепнула ему баба Валя и подтолкнула вперед.

Валерка кивнул. В маске мега-звезды и автора недавно вышедшей книги, он через стеклянные двери прошел в свет прожекторов.

Людское море всколыхнулось – по толпе пронесся шепот: «Валера… Валера… Валера…» Гул набирал силу, и наконец собравшиеся начали скандировать:

– Ва-ле-ра! Ва-ле-ра!

К нему тянулись десятки рук в надежде украсть хоть одно прикосновение, чтобы можно было хранить память о нем долгие годы. Валерка легкой пружинистой походкой взлетел на подиум, где его поджидала эффектная длинноногая ведущая.

Взяв микрофон, Валерка посмотрел поверх собравшейся толпы, отыскал взглядом бабу Валю – якорь в штормящем людском море – и произнес:

– Я очень волнуюсь.

Эта фраза прозвучала так естественно, что сразу же расположила к нему публику. Что может быть трогательнее, чем слабость идола?

– Я боюсь сказать что-то не то. Это ведь очень ответственно – быть писателем. Я никогда не думал, что напишу книгу… – продолжал Валерка цитировать заученный текст.

Не всякий актер сумел бы произнести его столь проникновенно. Валерке не нужно было вживаться в роль. Она соответствовала его душевному состоянию. Его искренность и непосредственность подкупали. Разве можно остаться равнодушным, когда твой кумир признается, что, как простой смертный, может быть уязвимым и неуверенным в себе? Даже те, кто относится к звездам реалити-шоу с предубеждением и оказались здесь случайно проходя мимо, останавливались послушать и проникались к нему симпатией.

Выступление прошло без сучка и задоринки. Пытка подошла к концу.

– А теперь на стенде нашего издательства вы можете купить книгу Валерия «За экраном» и получить автограф автора, – объявила ведущая.

Валерка с облегчением выдохнул, но тут из толпы раздался голос:

– Подождите! У меня вопрос.

Валерка похолодел. Этого не может быть. Наверное, он спит и ему снится кошмарный сон. К сцене протискивалась его мать. Она была подшофе, а одутловатое лицо, испещренное сеткой фиолетовых прожилок, яснее ясного говорило о ее пристрастиях.

Баба Валя тотчас осознала опасность, но что она могла поделать? Телевизионные камеры, точно дула пулеметов, нацелились на вновь прибывшую. Тащить ее из кадра силком и затеять потасовку означало лишь еще больше привлечь внимание. Мать, работая локтями, настойчиво пробиралась к подиуму, но охрана вовремя остановила ее.

Валерка оцепенел. Он не знал, что делать и что говорить. Зато мать была в ударе.

– Так-то ты относишься к родной матери? Я тебя растила, кормила-поила и что вижу взамен? Выжил меня из квартиры, выслал в Сибирь, с глаз долой. Сволочь! Мою квартиру занял, а я ючусь в развалюхе в деревне. Скажешь, не так? Тебе плевать, что с матерью. Что зенки-то прячешь? Стыдно правду-матку слушать?

Она громко рыгнула. Валерка готов был провалиться от стыда. Как мать могла вернуться в Москву? Откуда она узнала о книжной выставке и презентации его книги? Вопросы оставались без ответа. Не зная, что предпринять, он бросился сквозь толпу к выходу. Стрекотали камеры, мелькали вспышки фотоаппаратов. Масс-медиа готовились к новому потрясающему скандалу.