Читать книгу - "Незадолго до ностальгии - Владимир Очеретный"

Киш задумчиво прошёлся по комнате. Татуировка на попке может означать, что у события есть эротическая подоплёка, подумал он, а из этого следует… Он внезапно остановился и снова хмыкнул о себе — уже не столь едко. Какой же ты всё-таки тугодум, Киш! Ну конечно же! Если Браслет имеет отношение к пражским приключениям, и при этом рисунок наколот на попке, то логично предположить, что подразумевается некий эротический момент, имевший место в Праге. А раз так, то это может быть связано только с их первым разом, а первый раз он может вспоминать вполне легально!

Почти весело он плюхнулся в кресло, вывел на поверхность окна опцию «города мира» и отыскал Прагу. Открылся онлайн вид на Влтаву и Карлов мост, и Киш на несколько секунд залюбовался ими — казалось, стоит открыть створку, и в комнату ворвется сырой речной воздух. Но картинкой реки и моста он сможет насладиться потом — когда разберётся с Браслетом. Сейчас его интересует парк — парк, где у них с Варварой случилось в первый раз.

В первый раз всё было, как в первый раз. Они только дождались, когда Огнешка станет стелить себе постель, как объявились недостающие кафкианцы. Они были в мокрой одежде, усталые, голодные, жаждущие пива, но с несломленным духом и не подмоченной репутацией. Они угодили в облаву, их засадили в огромную, человек на тридцать, клетку, а потом таскали вертолётом туда-сюда по водам Влтавы, и это было неслыханное унижение. Однако позже им удалось воспользоваться общей неразберихой и перегруженностью полицейского участка и сбежать из полиции, что можно было рассматривать, как доблесть, о которой они взахлёб и рассказывали.

В разговорах о пережитом отбой отсрочился ещё на час. Спальные места пришлось перераспределить: девушки легли поперёк дивана, Кишу и другим мужчинам достался пол. Несмотря на тощие ухищрения подстеленного одеяла, пол вызывал неутешительные в этих обстоятельствах воспоминания о древних греках вообще и спартанских условиях в частности. С его спального места не было никаких шансов обменяться с Варварой взглядом, он видел лишь восемь девичьих пяток, и лишь одна их пара (та, что с левого краю) вызывала у него слёзы умиления. С минуту Киш выбирал точку на потолке, откуда теоретически его взгляд мог отразиться так, чтобы встретиться с взглядом Вари, но усталость наваливалась, и едва, закрыв глаза, он почувствовал, что сливается с полом и проваливается сквозь него.

Ничего не снилось. Сквозь сон он ощутил прикосновение её губ и пробормотал: «Привет!» Затем кончики её волос стали щекотать его щёки. Киш открыл глаза. В утреннем сумраке комнаты он увидел склонившуюся над ним Варвару и даже разглядел её улыбку.

— Вста-вай, — произнесла она наставительным шёпотом. — Я тебе обещала, помнишь?..

Осторожно переступая через спящие тела, они вышли на крохотную кухоньку и, стоя, выпили приготовленный Варварой кофе.

— И куда мы пойдём? — спросил он негромко.

— В парк, — Варвара прикрыла ладонью зевок. — На скамейку, как ты и хотел!

— От судьбы не уйдёшь, — Киш зевнул в ответ.

На улице они почувствовали себя бодрее. Низкие дома ещё тонули в сером сумраке, но небо уже наливалось голубизной, которую пронзали розовые лучи. Утренняя прохлада пощипывала кожу. Набросив на плечи одолженный плед и обнявшись, они двинулись по узкой улочке туда, откуда пришли вчера. Из всех красот Праги Кишу больше всего запомнилось это рассветное небо, безмолвие, свисающие козырьки крыш, изогнутая улочка, спящие окна и брусчатка, по которой они шли, чтобы стать ещё счастливей.

Ещё на подходе к парку их встретил птичий гомон, с чётко выделявшимися соловьиными тюр-люр-лю. Здесь было сумрачней, чем на улице, и казалось, что день опаздывает сюда едва ли не на час. Варвара выскользнула из-под пледа и устремилась вперёд по центральной аллее, внимательно глядя по сторонам. Она выбирала место для любви, и это было трогательно. Киш следовал за ней, готовый в любой момент поспешить на её призыв. Наконец, Варвара, свернув, пошла по траве и помахала ему рукой. Негромко переговариваясь, словно боясь кого-то разбудить, они углубились метров на пятьдесят и ещё какое-то время брели между деревьев параллельно аллее, пока не нашли небольшую полянку, прикрытую розовым кустом, где трава казалась гуще. Варвара расстелила плед и легла на него, проверяя мягкость их ложа.

Киш смотрел на неё сверху. В этот момент ему казалось, что в мире больше никого нет, и они с Варварой — первые люди на Земле, от которых произойдёт весь род человеческий. Она снова была в своём голубом платье — эта периферийная мысль на какой-то миг оказалась в центре его внимания.

Варвара выставила коленки вверх, край платья съехал вниз, полностью открыв великолепные загорелые ноги и маленький белый треугольник трусиков — самый равнобедренный из всех, что могут быть.

— Иди ко мне! — она раскинула руки, зовя его в свои объятия, и Киш нырнул в них.

Они долго вкусно целовались, распаляясь первобытным огнём, всё больше подчиняясь движениям инстинкта и…