Читать книгу - "Я в степени N - Александр Староверов"

Женщины-люди – другое дело. С ними не соскучишься, и с их тараканами тоже… Кстати, сейчас я склоняюсь к мысли, что лучшие жены получаются как раз из женщин-женщин. По крайней мере, с ними гораздо комфортнее жить. Пока ты сильный, здоровый и богатый, конечно. Зато с женщинами-людьми для того, чтобы быть сильным, здоровым и богатым, нужно иметь двойной запас силы и здоровья. В общем, у всех есть свои плюсы. Это я сейчас так думаю. Но в двадцать три года я так не думал. Я просто запал на красивую, честную, сумасшедшую, высокодуховную дурочку Аньку и начал готовить план осады. Не то чтобы полюбил, такое слово мне тогда в голову не приходило, но встретить красивую, приятную уму и сердцу девушку, еще и не шлюху при этом, и пропустить мимо?.. Нет, это было не в моих правилах.

В успехе я не сомневался. Во-первых, если я по-настоящему чего-то хочу, я всегда это получаю. Во-вторых, я знаменитый капитан и отец-основатель институтской команды КВН. Да обо мне легенды ходили, сам ректор меня умолял не покидать команду, сулил стажировку в Америке и кандидатскую диссертацию после. Бывшие партнеры по команде тоже наверняка ей расскажут о моей гордости, эксцентричности, талантливости и вредности. Это создаст необходимые мне статус и ореол тайны. Ни одна высокодуховная красотка не устоит против такого коктейля! В-третьих, у меня были деньги – немного, но были. Во время учебы в институте я постоянно разрывался между различного рода спекуляциями, КВН и высокой литературой, а точнее – поэзией. На собственно учебу времени обычно не хватало.

К моменту встречи с Анькой побеждала литература. Примерно за полгода до знакомства с ней мне удалось провернуть крупную, по моим масштабам, аферу на Российской товарно-сырьевой бирже, где я подрабатывал брокером. Через десяток посредников и обменных товарно-сырьевых (в полном соответствии с названием биржи) операций получилось загнать дагестанцам эшелон с болгарским бренди «Слынчев Бряг». Моя доля составляла вагон. Вагон бренди! Гадость, конечно, страшная, но по тем временам – актив, сродни небольшому свечному заводику. Периодически я продавал несколько коробок мелким оптовикам, на что и весьма неплохо жил. Мне казалось, вагон не закончится никогда. На всю жизнь, казалось, заработал. Я даже съехал от родителей и снял трехкомнатную квартиру на Новослободской, недалеко от Бутырской тюрьмы. В двух комнатах хранилось бренди, в третьей жил я сам и писал стихи в огромные клеенчатые тетради в клетку. До сих пор они у меня валяются на антресолях. Недавно я их перечитывал – хорошие, кстати, стихи. Даже не верится, что я написал. В общем, отлично тогда я жил. Иногда мог позволить себе пригласить девушку в средней дороговизны кабак. Подумывал купить подержанную вишневую «девятку». По меркам начала девяностых, не богач, но человек весьма состоятельный. Ну и наконец, я был умный, а она – нет, что тоже давало мне некоторую фору. По совокупности диспозиции я планировал завалить Аньку на втором, максимум – третьем свидании.

План мой был незамысловат. Первые несколько встреч – обсуждение и репетиция нашего выступления в подшефной школе. Непринужденное общение, блеск моего остроумия, лавина обаяния… Но грань переходить пока не будем, на дистанции подержимся немного, чтобы разжечь аппетит. Потом, в день выступления, как бы между прочим – приглашение в ресторан и, если повезет, – постель. Если не повезет – второй поход в ресторан, и тогда уж точно – постель.

Сначала все шло, как я задумал, даже немного лучше. Присущая мне изворотливость подсказала тему номера для выпускного. Времена были голодные, беспредельные, а также развратные, поэтому миниатюра называлась «Еда по телефону». Анька выступала в роли истекающей влагой свежайшей осетринки очень горячего копчения. Эротично вздыхая, она умоляла озабоченного клиента ее съесть:

– Да, да, ешь меня! Твои острые зубки впиваются в мою нежную плоть, брызжет слюна, я проваливаюсь в твой мускулистый желудок… О боже, как хорошо! Меня омывают твои сладкие соки. Я… я перевариваюсь… Господи, я перевариваюсь… О! О!!! О!!!!!!!

Озабоченным клиентом был, естественно, я. Сочиняя миниатюру, я думал не об успехе у будущих зрителей, а о потенциально возникающем сексуальном напряжении исполнителей главных ролей. И я не ошибся, в финале номера, в самый разгар якобы гастрономического оргазма, мне пришлось даже повернуться спиной к залу. Да и Анька стонала весьма натурально. При этом никаких фривольностей, никаких прикосновений и намеков на будущие отношения. Номер «Еда по телефону», мы просто актеры, играем роли – и все! По моей задумке, изначально заложенная в ситуацию двусмысленность должна была только усилить наш взаимный интерес. Мой, по крайней мере, усилила. Выходя из шумно гуляющей выпускной вечер школы, я не сомневался в скорой победе и небрежно пригласил Аньку разделить со мной ужин.

– Ой, – фальшиво сказала она, – а я не могу сегодня. У меня в моей школе тоже выпускной, я обещала девчонкам быть там.

Какие, к черту, девчонки? А сексуальное напряжение, возникшее только что между нами? А ресторан? А я, в конце концов, со всеми своими хитрыми планами? Она чего – совсем ничего не понимает?

Расстройства своего я, конечно, не показал, но удивлен и обижен был сильно. Ничего не поделаешь, пришлось отступить…

– Ну ладно, иди к своим девчонкам, – равнодушно сказал я и напоследок кинул гранату, начиненную подлостью и обманом: – Хорошая ты актриса, Аня, талант у тебя. Я знаю пару ребят, которые снимают рекламу… Ты звони, если что…

Про рекламу было полное и унизительное для меня самого вранье. Все равно что обещать девушке жениться для того, чтобы уложить ее в койку. До встречи с Анькой я себе такого не позволял и по дороге домой мучился угрызениями совести. Самоуважение мое пошатнулось. И из-за кого? Из-за какой-то глупой девчонки с веселыми чертиками в красивых глазках. «Ну и дура, – решил я, подходя к дому. – Да пошла она, всё, забыли!»

В последующие недели несколько раз у меня возникало желание ей позвонить, но я беспощадно его давил. Так бы и закончился, не начавшись, наш роман, если бы через четыре месяца, глубокой уже осенью, она мне не позвонила сама.

* * *

Только прожив с Анькой много лет в браке, я узнал, в чем заключалась причина затянувшейся паузы. Узнал – громко сказано. Вытянул обрывки полупризнаний, сопоставил факты, домыслил, отчасти нафантазировал. У нее был парень. Первый. Кто-то из школы или со двора. Ничего особенного, просто кто-то, кто не побоялся подкатить к странной и смешной девчонке. К ней ведь можно было подкатить только исходя из двух противоположных посылов – или по большой простоте, или по большой сложности. Ее первый парень оказался из простых. А чего, нормальная тёлка, сиськи-письки на месте, а то, что пищит там чего-то, шокирует окружающих… да какая разница, чего она там пищит? Не все у нее гладко получалось с парнем, и рада бы она была от него избавиться, не ее вариант, сама чувствовала, но… Не поверила. Не мне, себе не поверила, а точнее, в себя. Перестарался я с созданием образа крутого и загадочного супергероя. Да разве может такой к ней, простой девушке, да еще и глупышке (она сама про себя всегда четко знала, что глупышка), отнестись серьезно? Поматросит и бросит. Уж лучше синица в руке. Примерно вот так она, скорее всего, думала. Хотя нет, само понятие думать, так же, как термины «глупая» или «умная», к ней не подходит. Ее логику невозможно понять в моменте, только постфактум. Чем она мыслит, для меня до сих пор загадка. Не головой точно, и не образами, и не словами, и не… я не знаю чем. Но в многих случаях оказывается права. Ее любимая поговорка – «дура, дура, а свой банан имею». И правда имеет, вопреки всему, казалось бы… Хотя в последнее время она утверждает, что поумнела. Действительно, в ее рассуждениях появились проблески логики. Любо-дорого смотреть, вроде радоваться надо, но я не радуюсь. Дело в том, что как только Анька начала думать в общечеловеческом смысле этого слова, так сразу и оказалась неправа. Ошибаться стала сразу и методично разрушать все, что столько лет растила на фундаменте своей наивной тупости.