Читать книгу - "Танцующая на гребне волны - Карен Уайт"

Я села в постели. Тень исчезла. Я не знала, где спал Мэтью, я знала только, что он оставил меня одну в нашу первую ночь в этом доме. Слезы жгли мне глаза, когда я вспоминала наш спор и как я отказалась позволить ему прикоснуться ко мне, пока я не могла понять, почему он не сказал мне за короткое время нашего знакомства, что он уже был женат раньше. Мне не хотелось, чтобы в нашей семейной жизни были тайны. Я росла в мире взрослых, которые всегда понижали голос, заметив мое присутствие. Похоже было на то, что дом полон секретов, которые исчезали, едва на них взглянешь, но всегда таились где-то по углам. Я не хотела снова жить в таком доме.

Звуки моего нового дома окутывали меня, словно теплое одеяло, приветственные, но незнакомые и странные. Старый дом поскрипывал и потрескивал, каркали незнакомые птицы. Я скинула пуховое одеяло и какое-то время думала, жила ли Адриенна в этом доме, она ли выбирала оконные занавески и поливала в саду цветы. Ухватившись за мягкое одеяло, я подумала, спала ли она в этой кровати.

Я спустила с постели ноги, нащупала тапки и пошаркала к своему чемодану за чем-то подходящим в качестве халата. Все мои необходимые на каждый день вещи, включая махровый халат и майки, должны были быть доставлены мне по воде. Со мной были только непрактичные вещи для медового месяца – прозрачные шелковые ночные рубашки, короткие юбки и туфли на высоких каблуках.

В спальне не было встроенных шкафов, только огромный, под потолок, гардероб, между двумя окнами. Я открыла высоченную дверцу, с опозданием подумав, не оставил ли там Мэтью вещи Адриенны. Я вздохнула свободно, только увидев аккуратно развешанные внутри рубашки, тенниски, разного типа брюки – все исключительно мужские вещи. Там был его запах, запах свежей после душа кожи и одеколона. Я закрыла глаза и глубоко втянула в себя воздух, испытывая то же ощущение, какое я испытала, впервые его увидев. Потом я вспомнила про чулан около вновь пристроенной ванной, куда я не заглядывала, и сомнения снова нахлынули на меня.

Не желая столкнуться с возможностью увидеть одежду другой женщины в еще не обследованном мной чулане, я сняла с вешалки одну из рубашек Мэтью и накинула ее поверх коротенькой шелковой ночной сорочки, которую я надела накануне. Открыв дверь спальни, я почувствовала заманчивый аромат кофе и чего-то горячего и сладкого. Мой желудок заурчал, подталкивая меня к лестнице вниз – и неизбежной конфронтации.

Я стояла в кухне, где все было мрамор и нержавеющая сталь, а также и застекленные шкафчики и огромная деревенская мойка, придававшая современным предметам в двухсотлетнем доме не столь неуместный вид. На обшитой деревянными панелями стене, в две трети их высоты, была небольшая полка, заполненная старинными тарелками. Под старинным столом и табуретками блестел натертый сосновый пол, а над обеденным и кухонным столами висели старые люстры, несомненно, предназначенные для свечей. Плита с шестью горелками и двумя духовками была для повара, знающего, как разделывать тесто, готовить суфле и выпекать воздушные пирожные. Но только не для меня.

Я взглянула на плиту, где на противне лежал обсыпанный орешками хлеб, от которого был отрезан один ломоть. Я заметила кофеварку, где стояла кружка, молочник и лежали пакетики с подсластителем. На керамической подставке лежала узорчатая серебряная ложка. Рядом стояли в хрустальной вазе цветы, которые принесла накануне Тиш, и их аромат смешивался с заманчивыми запахами кухни. Сливки и подсластитель были как раз те, какие я всегда употребляла, и сердце у меня снова сжалось, когда я подумала, что Мэтью звонил Тиш и просил ее приготовить все нужное для меня.

Я должна его увидеть, выяснить все между нами. Я приготовила себе чашку кофе и отправилась на поиски мужа. Я постояла в дверях кухни, слыша только тиканье часов. Этот звук всегда меня волновал, напоминая о неизбежном ходе времени. Я не окликнула Мэтью, зная, что в доме его нет.

Я выглянула из кухни во двор. Задний двор походил на парадный. Низкорослая трава и песок постепенно уступали место густому кустарнику и деревьям. Маленькое строение, замеченное мною накануне вечером, было справа от меня и выглядело все таким же заброшенным и унылым.

Вокруг жужжали комары. Они вились над моей обнаженной кожей, но не садились. Меня это не беспокоило. Я была одной из тех счастливчиков, кого комары не трогают. Отхлебнув кофе, я осматривала сад. Влажность нависала в воздухе как мокрая вуаль, и я почувствовала, как мои тщательно расчесанные волосы закручиваются в завитки.

Тропинка вела из сада в лес, и я пошла по ней, как будто кто-то дергал меня за веревочку в нужном направлении, как птиц тянет на юг. Я заметила солнце, отражавшееся в воде среди деревьев еще до того, как увидела залив и пристань с ведущими к ней деревянными ступеньками. У перил друг против друга стояли две деревянные скамьи.

Я могла представить себе Мэтью маленьким мальчиком, сидящим там с удочкой и глядящим на солнечную рябь на воде, как он сидел там и сейчас. Солнце золотило его темные волосы, и у меня образовался ком в горле при виде того, как он опустил голову, словно в глубокой задумчивости.

Я не шевельнулась, но он повернулся, и наши взгляды встретились. Он встал. Я быстро спустилась по ступеням и пошатнулась, когда пристань слегка закачалась. Я медленно прошла по доскам, стараясь держаться подальше от края и избегая смотреть на воду. Сделав еще несколько шагов, я остановилась перед ним. Я так и вышла из кухни с кружкой и теперь держала ее так, чтобы она была между нами, дабы не простить его, прежде чем у меня не будет для этого оснований.

В кружке появилось искаженное отражение моего лица, когда я наклонила ее, чтобы сделать глоток уже остывшей жидкости. Все еще держа между нами кружку в качестве разделителя, я сказала:

– Я не хочу лицемерить, и поэтому я скажу тебе все, о чем я боялась заговорить.

Он ничего не ответил, но мне показалось, что глаза его потемнели, как это всегда бывало, когда он задумывался.

Я судорожно глотнула.

– Я боюсь воды. – Я по-прежнему не сводила глаз с кружки, изо всех сил стараясь не замечать плеска воды, когда птицы или рыбы тревожили ее гладь в поисках пищи. – Больше всего я боюсь океана, но и любого обширного водного пространства тоже… – Я помолчала. – Этот страх вызывает у меня кошмары, – смело продолжила я. – Вроде того, что привиделся мне вчера в машине. – Я подняла глаза, боясь того, что я могу в них увидеть.

Выражение лица Мэтью смягчилось.

– А я-то привез тебя жить на остров! И даже не оставил тебе выбора.

Я встретилась с ним взглядом.

– Я сделала свой выбор. Я хотела быть с тобой. Это все, что имело значение. Я надеюсь, что со временем… мне как-то удастся это преодолеть.

Он взял из моей руки кружку, поставил ее на скамейку и привлек меня к себе так легко, словно бы ожидая, что я захочу высвободиться.

– По работе я имею дело с детскими страхами, так что хорошо понимаю, что твое восприятие воды не есть что-то, что ты сможешь преодолеть самостоятельно. И я не ожидаю этого. Но я сумел бы тебе помочь, если ты мне позволишь.