Читать книгу - "Болезнь, или Современные женщины - Эльфрида Елинек"

Бенно. Мы — приятные формы проявления одного и того же.

Хайдклиф. Мы одеты по-разному. Но наш мозг — одного и того же качества. Мы едины. Мы — это мы.

Бенно. Вместе стоять у писсуара. Выстроиться в очередь. Не плевать! Мы радостно ссым. Один за всех. Все за одного. В едином порыве. Восходит солнце. Лес вздрагивает под плеткой погоды.

Хайдклиф. Если мне будет позволено, злоупотребляя статусом врача, высказать мое частное мнение… Учитывая возраст вашей жены, я должен против воли констатировать: хорошая работа. Браво. Летальный исход.

Бенно. Не правда ли?! У меня есть к вам вопрос, и он очевиден: могу я еще раз отважиться проникнуть в этот разветвленный лабиринт? Это не опасно? Видите ли, я не герой.

Хайдклиф. С моей стороны никаких возражений. С медицинской точки зрения. Но будь я на вашем месте, я бы нашел себе занятие получше. (Роется внутри Кармиллы.) Вы могли бы, например, заботиться об общественном порядке. Вы уже занимаетесь этим. Вы могли бы регулировать возвратно-поступательное движение! Стоит только захотеть.

Бенно. Жена меня удовлетворяет больше. — Лучше, чем это удалось бы униформе. Быть консультантом по налоговым вопросам также доставляет мне удовольствие. Я беру вещи и перекладываю их в другое место.

Хайдклиф. Я восхищаюсь вами. Отважиться засадить ребенка в эту разрушенную среду! Я бы не доверил этого даже реторте. Ваша жена — глухая дверь. ООО «Порядок»!

Бенно. На самом деле, что касается моей жены Кармиллы, то речь здесь идет о природе в большей мере, чем о чем-либо еще. Спокойное созерцание этой женщины для меня намного предпочтительнее амурных приключений. Пробирка должна безмолвно отступить.

Хайдклиф. Как мужчина мужчине — вы это серьезно?

Бенно. Если говорить о разрушении окружающей среды всерьез: то это к пасторам. Я, впрочем, — откровенный противник театральных сцен. Я бы никогда не оросил стекляшку. Я человек нестрастный. Я обеспокоен. Я чувствую, что призван. Я не болтун.

Хайдклиф. С природой, как и с женщиной, закон один: не заправляй, а управляй!

Бенно. В моей голове начинается отсчет. Здравствуйте. Я благоразумен. Я лежу на своем матрасе и не создаю проблем. Я частенько позволял жене иметь значение. Ей следовало бы хоть что-то из себя представлять. И порой она уже что-то из себя представляла.

Хайдклиф. Влюбляйтесь в аплодисменты мира! Обретите призвание, станьте виртуозом — лучше поздно, чем никогда! Станьте гигантом! Станьте, как я, спортсменом! В вас есть. В вас это есть! Я, к сожалению, способен на это, только работая по совместительству. Приносите грибы из леса! По мне — так будьте королем в своей области. Требуйте услуг! Они вам причитаются. Только, пожалуйста, прошу вас, проявите хоть каплю равнодушия по отношению к промежности этой женщины. Она, кстати, мертва. Она умерла, выполнив свою задачу. Как человек она мертва. (Он роется внутри Кармиллы, Бенно заинтересованно наблюдает за ним.)

Бенно. Вы считаете, это может мне повредить? Я буду орошать мою пищу слезами.

Теперь роются оба. Некоторое время спустя др. Хайдклиф достает внутренний орган, рассматривает его и бросает, как куриную ножку, позади себя на пол. Орган ударяется об пол с влажным звуком. Бенно поспешно подскакивает к нему, поднимает, рассматривает, снова выбрасывает. Возвращается к телу.

Невероятно, чего тут только не найдешь. Мелочи всегда кажутся нам чересчур важными. Как глупо. Именно так и причиняют себе вред.

Хайдклиф. Как мужчина мужчине: в этом вы правы. А вот еще один! Вира! Как хорошо, что пациентка мертва. (Он бросает орган на пол.) И следующий — за него! Мне должно быть стыдно. Мне должно быть так стыдно перед некоторыми кухонными приборами.

Бенно. А, вы, собственно, за всеми этими хлопотами нашли время поприветствовать мою маленькую искусницу?

Хайдклиф. При ее жизни — нет. Здравствуйте.

Эмили (Кармилле шепотом). Стань съедобной!

Кармилла (Эмили шепотом). Стань растяжимой!

Бенно. На эту тему мне ничего не приходит в голову. Хочется взвиться ввысь! Петь! Украсить вышивкой скатерть! Смущенно открыть новую приправу!

Хайдклиф. Эта дыра выглядит очень простой и при этом так сложно устроена, что такой человек, как я, должен был потратить годы на учебу, чтобы более или менее разобраться в ней. Я должен был сдавать экзамены!

Бенно. Может быть, привязать на входе ниточку?

Хайдклиф. Неплохая идея. И весьма забавная! Как часто страсть бесцельно гонит нас вперед. А позвольте поинтересоваться, каково ваше мнение о противоположном поле?

Теперь он вытаскивает из Кармиллы надувных, но еще не надутых, резиновых животных. Пара наполовину проснувшихся детей начинает сквозь сон надувать животных. Лягушек, лебедей, уток и других водоплавающих. Хайдклиф кидает животных детям.

Бенно. Я гурман и консультант по налоговым вопросам. Ко мне приходят поставщики. Я очень активен в отношении женщин. Я предпочитаю одну. У меня есть желание и призвание.

Хайдклиф. Путь к сердцу лежит через желудок. Аппетит приходит во время еды.

Бенно. К тому же я — откровенный любитель бессодержательной болтовни. Это блюдо жена подает мне каждый божий день. Она целиком растворяется в домашних хлопотах. Она ушла. Она остается загадкой.

Хайдклиф. А может быть, она еще и акробатка, и аристократка? Притягательна? Безрассудна? Забавная игрушка?

Бенно. А теперь мне нужно плотно перекусить — я заслужил.

Он поднимает один из кусков мяса, который вытащил др. Хайдклиф, нюхает его, пробует, но тут же выплевывает. Обе женщины впиваются зубами друг в друга.

Хайдклиф. Философия, конечно, не может на это рассчитывать, потому что это разрушает ее горизонт. Ломает что-то в машине. Вы не видели, послед уже вышел? (Всматривается в отверстие.)

Бенно. Так точно!

Хайдклиф. И что вы с ним сделали?

Бенно. Она его съела. У моей жены ничего не пропадает. У меня ничего не пригорает.

Хайдклиф. После предыдущего ребенка вам следовало бы дать ей роздых. А может, она еще и заготовки на зиму делает? Какой редкий экземпляр.

Бенно. Хундеркоферы, с лица не общим выражением, не удерживают семяизвержения. Она даже кетчуп делает сама, как актриса Дорис Дей, из свежих помидоров из нашего огорода! Ее не остановишь.

Хайдклиф (роется в Кармилле, выбрасывает резиновые игрушки). Нет ничего более привычного для меня, чем созерцание женщин. Для меня женщина — пациентка, и больше ничего. Итак, последа нет. Но может быть, я найду еще что-нибудь интересное!