Читать книгу - "Лансароте - Мишель Уэльбек"

Как я и предполагал, они с восторгом согласились составить нам компанию. Но у них был свой собственный четкий план на завтрашний день. Больше всего им хотелось попасть на пляж нудистов в Папагайо. Девушек из Германии, объяснял я Руди на следующее утро, надо принимать такими, какие они есть; если ты выполняешь их маленькие капризы, чаще всего тебя ждет награда: в целом, они очень славные девушки. Но все же я настоял на том, чтобы сделать крюк и заехать в бухту Эль-Гольфо. Там есть крутой утес, выступающий из моря, там целая радуга необычных красок, короче, там чудесно. Это признали все, а повеселевший Руди нащелкал штук тридцать фотографий. В Плайя-Бланка мы зашли в бар и заказали на обед набор закусок и белое вино. Разгоряченная вином Пэм стала откровенничать. Да, они – лесбиянки; но не безоговорочно. Ага, сказал я себе. Тогда она пожелала узнать, не педики ли мы. «Ммм… нет», – сказал я. Руди с трудом доедал свою порцию осьминогов. Он подцепил последний кусочек зубочисткой, поднял глаза и рассеянно ответил: «Нет, и я тоже нет… Насколько мне известно».

Выехав из Плайя-Бланка, мы минут десять катили по приморскому шоссе, а потом надо было свернуть влево, по направлению к Пунта-де-Папагайо. Несколько километров все было нормально, потом шоссе резко пошло под уклон и вдруг превратилось в проселочную дорогу. Я затормозил и предложил Руди сесть за руль. У нас был внедорожник, но я всю жизнь панически боялся внедорожников, езды по неасфальтированным дорогам и всего, что с этим связано. Разные там противобуксовочные системы, блокировки и длинноходные подвески не вызывают у меня ни малейшего восторга. Дайте мне автостраду и нормальный «мерседес» – и я буду счастливым человеком. Когда я по злой прихоти судьбы оказываюсь за рулем внедорожника, то первая моя мысль – свалить эту мерзость к чертям в кювет и топать дальше пешком.

Дорога вилась серпантином по крутому холму. Подъем был трудный, мы ползли со скоростью пять километров в час, а вокруг нас клубились тучи ржаво-красной пыли. Я оглянулся. Пэм и Барбара, по-видимому, нисколько не страдали от дорожных неудобств, они сидели, как паиньки, на пластиковых креслах и не ворчали, когда их подбрасывало.

На вершине холма нас ждал сюрприз. Дорогу преграждала будка со шлагбаумом, вроде таможенного поста, с надписью: «Природный заказник». Интересные дела, подумал я. Чтобы ехать дальше, надо было уплатить тысячу песет: за это вам давали брошюрку, в которой сообщалось, что вы въехали на территорию мирового биосферного заповедника, и перечислялось, чего нельзя было делать на этой территории. Я прочел и глазам своим не поверил: если бы вы захотели подобрать камень, это грозило вам штрафом в 20.000 песет и шестью месяцами тюрьмы. О растениях и говорить нечего; впрочем, растений там не было и в помине. При всем при том пейзаж не отличался какими-то яркими особенностями; он даже значительно уступал по красоте тем местностям, где мы побывали вчера. За въезд мы заплатили в складчину. «Неплохо придумано, – шепнул я Руди. – Берешь какую-нибудь никому не нужную дыру, оставляешь подъездную дорогу в первозданном виде и вешаешь надпись: „Природный заказник“. Людям некуда деваться, и они въезжают, а тебе остается только брать деньги».

Через несколько сотен метров дорога разветвлялась по пяти или шести направлениям. Плайя-Колорада, Плайя-дель-Гато, Плайя-Грасьоса, Плайя-Мухерес… Выбирать не имело смысла. «Поезжай по средней дороге», – сказал я Руди. Чуть подальше была еще развилка, потом еще одна. И вдруг мы увидели море. Здесь, в самой южной точке острова, море было сказочной синевы. Вдали в знойном мареве виднелись песчаные берега Фуэртевентуры. После двух крутых поворотов дорога вывела нас к безлюдной бухте. Черные скалы окаймляли полоску белого песка, почти отвесно спускавшуюся к морю.

Я сразу пошел купаться, Пэм и Барбара – тоже. Оставаясь на расстоянии нескольких метров от них, я все же чувствовал, что они примут меня в свою игру. Я подумал, что мне стоит подольше пробыть в воде. И в самом деле, когда я вышел на берег обсушиться, они уже лежали в обнимку на полотенцах. Пэм положила руку на лобок Барбары, которая слегка раздвинула ноги. Руди с насупленным видом сидел чуть поодаль; он так и не снял шорты. Я разложил полотенце в двух шагах от полотенца Барбары. Приподнявшись, она обернулась ко мне. «You can come closer…»[11]Я подошел. Пэм села на корточки над лицом Барбары, чтобы та могла лизать ее. Лобок у нее был выбрит, и губы тоже, а между ними открывалась четко обрисованная, не слишком длинная щелка. Я осторожно коснулся грудей Барбары. Ощущать их округлость было так приятно, что я от удовольствия надолго закрыл глаза. Затем снова открыл и провел рукой по ее животу. У нее все было не такое, как у подруги: густые русые волосы на лобке, крупный клитор. Солнце стояло в зените. Пэм была близка к оргазму, она странно повизгивала, это напоминало мышиный писк, как мы его себе представляем. Внезапно кровь прилила к ее груди, и она кончила, тихо заурчав от наслаждения. Затем глубоко вздохнула и села на песок рядом со мной.

– Вам понравилось? – В этом вопросе все же звучала легкая ирония.