Читать книгу - "Любовь и голуби - Владимир Гуркин"

Штапов (Собежникову). А, Жора?

Собежников (пожав плечами). Вы о чем?

Стоков. Вроде не пила, баб Ксюша?

Домашева. Я, милый, на ее тыщу лет глядеть не могу. Не знаю, куда прятаться от ее. (Уходя на свое место.) Сяду тут, зажмурюсь и… Ниче мне не надо. (Прикрыла себя дверью.)

Пасюкина. Ишь ты, еще психует. Ух, бабка.

Штапов. Серьезная у вас мамаша.

Нина. Ну-ка, все скисло. (Подняв рюмку, Штапову.) Сейчас скажу. Ваше здоровье.

Стоков. Чтоб все у нас было хорошо.

Пьют.

Нина (Штапову). Эта… (Показав на дверь.) Бабушка брошенная. На вокзале наш приятель нашел. Представляете? Куда мы с ней теперь? Ой, Жорка, что-нибудь придумывай. Я не знаю…

Штапов. Что значит – брошенная?

Стоков. Приятель у нас есть, поэт. Пошел на вокзал за сигаретами, а там старуха сидит, плачет. Вот привел, сам исчез.

Штапов. Как ее звать?

Собежников. Ксения Алексеевна.

Штапов. Ксения Алексеевна! Гена, пусть выйдет. Ксения…

Стоков (выводит Домашеву из-за двери). Ксения Алексеевна, вас требуют.

Домашева. Ой, опять беда на меня…. Оё-оё-оё…

Стоков. Никакой беды нет…

Штапов. Вы как на вокзал попали?

Домашева. Дак Иван, муж Лизаветин, привез.

Штапов (достав записную книжку). Кто они вам?

Домашева. Иван?

Штапов. Иван, Лизавета… Головы поотрывать. Где живут, работают?

Домашева. Внучка… Внученька. Ей, однако, тоже деваться некуда… Вот и запамятовала. Ох ты… Ох, господи.

Штапов. Где они живут? В поселке? В городе?

Домашева. Вы пошто на меня так грозно? Ли хулиганка какая, ли пьяница?

Нина. При чем тут пьяница?

Пасюкина. Спрашивают, отвечай.

Домашева. Оё-оё-оё… (Засеменила быстрыми шажками в кабинет Собежникова, вернулась и, так же семеня, кинулась к двери в комнату Витьки, но и оттуда убежала. Мечется по квартире.)

Пасюкина. Она что, сдурела?

Стоков. Э-э, баб Ксюша, погоди.

Нина (встав). Что с ней, господи?

Собежников и Стоков ловят бабку, усаживают за стол.

Собежников. Напугали, что… Подожди, бабка.

Нина. Чего так пугаться?

Пасюкина. Бежит, главное.

Стоков. Баб Ксюша, тихо. Тихо. Все нормально.

Пасюкина. Не бойся, не зарежут.

Собежников. Хватит вам! (Нине.) Валерианку принеси.

Нина. Да подожди ты. (Домашевой, терпеливо.) Ну чего вы забегали?

Домашева. Начальники тут у вас каки великие… Сунут куда-нибудь еще… Я пошто такая несчастливая бабушка получилась? О-ё-о…

Штапов. Я напугал… Ксения Алексеевна… (Подошел к Домашевой.) Что ж вы так боитесь?

Домашева. Правда, сынок, правда… Боюсь вас пуще смертушки, всю жись боюсь.

Штапов. Меня-то чего бояться? Подумаем, как быть…

Домашева. Ага, ага… Вы ить че надумаете, и не своротишь вас. Сунешь меня в каталажку каку или еще куда… Я по глазам-то вижу – зарешал ты че-то. А я уж этих решений ваших нагляделась на всю жись.

Стоков. Никто и никуда тебя не сунет, уймись.

Домашева (став перед Собежниковым на колени). Христом Богом прошу: не отдавай меня, хозяин! И пяточки, и спинку тебе почешу…

Собежников (поднимая Домашеву с пола). С ума сошла, бабка!

Стоков (помогая Собежникову). Баб Ксюш, баб Ксюш…

Собежников. Успокойся. Сиди и успокойся.

Домашева. Чую я, хошь и неласковый ты, а сердце… Однако хорошее у тебя сердце… (Мелко-мелко кивает головой, утирая слезы.)

Пауза.

Нина. Жор, по-моему, она влюбилась в тебя. (Штапову.) Ничего себе, влипли?

Стоков. Влюбишься тут. Ну, Димыч…

Штапов. Поэт?

Стоков (усмехнувшись). Поэт… Грузы на барже сопровождает. Навигация начинается, и пошел наш Димыч на все лето вверх по течению. До Дудинки, потом обратно. Зашибет деньгу и всю зиму шляется.

Домашева. Дом скараулю, за дитенком догляжу… Без глаза он у вас.

Пасюкина. Скорее, он за тобой.

Домашева. Не-не-не… Дите есть дите. Прикипела сердцем-то, видела. Хозяюшка, доченька, не гони ты меня! Я че ж на морозе да в городу таком страшном делать буду?

Нина. Я гоню вас, что ли? (Подошла к Домашевой, обняла ее.) Жор?

Домашева. Вишь ты, ласкова кака да пригожая. Хошь че приказывай, раба твоя буду… Поотдохни-ка, сладкая моя, посудку приберу грязну. (Начала прибирать на столе.)

Нина. Баб Ксюш, перестань.

Домашева. Ниче-ниче, доча. Я мигом. Я мигом. Я боевая бабка-то.

Нина. Послал бог артистку. Не надо, я сказала.

Домашева (сев). Ага, знашь какая хороводница была? Я тебе стоко песен напою, у-у. Перва девка на гулянках будешь… И муж не нужен станет. А то, вишь, загордился… Како-ой! (Собежникову.) Ты, сына, не слушай, че я тут балаболю. Хозяюшка приласкала, и я хорохорюсь. Петь прямо готова.

Собежников. Действительно. Частушки…

Штапов. Знаем частушки, Ксения Алексеевна?

Домашева. Кто ж их не знает? Хотите про любовь, хотите… Каки хотите могу. И горестны могу, и веселые.

Стоков. Горестные?

Пасюкина. Никогда не слышала.

Штапов. Ксения Алексеевна, а ну-ка спой нам.

Домашева. И впрямь, что ли, петь?

Нина. Деваться некуда. Давай, пой, баб Ксюша.

Домашева. Однако не остановите меня, дак и до утра буду голосить. Каки знакомые попадутся – поддержите.

Стоков (потер руки). А ну, бабулька, тряхнем стариной!

Все оживились в предвкушении развлечения.

Домашева. Без инструмента тяжельше, конечно… Но ладно.

Собежников. Подожди. (Уходит в Витькину комнату, возвращается с баяном.)

Домашева. Вот хозяин так хозяин!

Собежников. Нин, дай тряпку. Лет пять в руки не брал.

Нина убегает за тряпкой.

(Пробует голоса.) Пальцы вроде помнят.

Вернулась Нина. Протирает баян.

Нина. И забыла про него. Получается?

Стоков. Жора, я в отпаде.