Читать книгу - "Растление великой империи - Владимир Максимов"

Сначала позволю себе цитату:

«Один эпизод во всей истории с возможной эпидемией потряс меня до глубины души. В тот момент, когда угроза распространения холеры была вполне реальной, пассажиры поезда с холерными больными разбежались по Москве. Дикость какая-то! Все нынче достаточно грамотны, чтобы понимать, какой опасности они подвергали целый город, да и всю страну»!

И немного ниже:

«Освобожденный раб опасен. Всю жизнь он действовал только по указке и жил безмятежно в ожидании похлебки под какой-нибудь, но крышей, на жалкой, но подстилке. У него забот не было — заботился кто-то выше. И вдруг можно действовать свободно. И раб, не обремененный в прошлом думами о том, как прожить, начинает воображать, что свобода — это когда можно все. Нет догляда — значит, все разрешено…

А иначе я не пойму, как могли люди, знавшие, что они в контакте со страшной заразой, позволить себе уйти в мир здоровых без обследования».

(«Московские новости» от 18–25.9.94.).

Так и подмывает вслед за автором воскликнуть: дикость какая-то! Во-первых, он, видимо, имеет в виду не поезд с холерными больными (случаев холеры в Москве до сих пор, слава богу, не наблюдалось!), а поезд, прибывший в Москву из зараженной зоны, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. А во-вторых, сам автор, человек близко и давно знакомый мне, замечательный по отзывам специалистов, хирург, и многое, уже по моему мнению, умеющий в литературе прозаик, высокообразованный интеллектуал, эрудит, не хуже меня знает, хотя бы по учебникам истории медицины, что приведенный им факт никакого отношения ни к какой рабской психологии не имеет и что в подобных ситуациях срабатывает элементарный инстинкт: организм просто не в состоянии смириться с фатальной неизбежностью. Из зараженных местностей, зон, карантинов бежали везде, во все времена и на всех «цивилизованных» и «нецивилизованных» широтах — в Америке, Азии, Африке и Австралии. Как разбегаются сегодня в Индии по стране и за ее пределы или в Румынии, то есть повсюду, где возникают какие-либо эпидемии. Как побегут завтра в Западной Европе, если, не дай Бог, зараза распространится и на ее территорию.

Легче всего, тем более выступая с патерналистских позиций, объяснять наши нынешние беды тоталитарным прошлым, но это, увы, ничего не объясняет и никаких проблем не решает. В противном случае чем, к примеру, какими «рабскими» причинами можно объяснить массовый грабеж лавочек и магазинов в «цивилизованном» Нью-Йорке, когда в городе однажды, всего на одну ночь погас свет или случившийся там же в мае 91-го еврейский погром с убийствами, вандализмом и прочими атрибутами этого многовекового действа? Или в каких традициях европейского сознания можно усмотреть причины регулярного осквернения еврейских кладбищ и религиозных храмов в культурнейшей Франции, либеральнейшей Англии, демократичнейшей Бельгии, не говоря уже об Австрии и Германии, где после всего случившегося в гитлеровские времена, этого вроде не должно было бы повториться.

Только уже завершая чтение этой удивительной статьи моего старого знакомца, я наконец-то догадался, зачем, собственно, с какой нехитрой установкой городился весь этот непрезентабельный огород из «холероносительства», «рабства», «свободного выбора» и прочего джентльменского набора либеральных трюизмов. Впрочем, автор этого и не скрывает. Судите сами:

«Люди, оказавшиеся под угрозой болезни, возможные носители холерных вибрионов, выбрали свободу и не думали об опасности для всех, хотя наверняка понимали, какую угрозу несут в себе. Теперь я начинаю представлять себе, как рождались решения у наших людей на выборах».

По-разному, мой дорогой Юлий Крелин, по-разному, как и на всяких нормальных выборах. К примеру, крупнейшая фракция Думы, как известно, состоит из твоих друзей — гайдаровских демократов. Добавь к этому еще ПРЕСС, ЯБЛоко и далеко не красно-коричневую «ДемРоссию» Травкина. Тебе, конечно, хотелось бы для своих друзей абсолютного большинства. Но ведь этого всем хочется. Попробуйте к следующим выборам привлечь на свою сторону побольше избирателей. Причем не отвлеченной болтовней на рыночные темы, а практическим делом. Это и называется Демократия.