Читать книгу - "Татуированные души - Аврора Гитри"

— Перестань! Она рядом!

Я представляю себе ласки, которые напоминают мне об ударах. Объятия, которые будят боль, заставляют вспомнить о шраме на животе.

— Не надо, подожди! — кричит она со смехом.

Шум любовной борьбы. А вода в баке практически закончилась. Я опустошила его, вылила все на пол, чтобы оглушить себя. Теперь я все слышу. Это выше моих сил. Тигр рычит от наслаждения. Ни о чем не подозревающая кошечка очаровывает его своим мурлыканьем.

Влажный воздух ванны окутывает меня, по лбу текут капли, затылок мокрый. Я подхожу к зеркалу и вижу, что я вся вспотела. Черные глаза в красных прожилках подчеркнуты синими тенями. Лицо покрывает смертельная бледность. А на слишком тонком носу (моя отличительная черта) я замечаю желтое пятнышко, светящуюся точку, забытую в уголке правой ноздри. След прошедшей ночи. Отметина француза. Я улыбаюсь, видя ее. Сердце успокаивается. Напряжение спадает. Сегодня вечером он вернется. Он так сказал. Вспомнив его обещание, я вздрагиваю от наслаждения.

— Докмай, ты там надолго? Я тоже хочу принять душ! — кричит Нет за дверью.

Лицо Оливье исчезает, сменяясь моим отражением, сморщившимся от мысли, что нужно выходить и снова сталкиваться с парочкой. Я надеваю выбранное платье, черное, потому что день траурный, и поднимаю промокшую одежду.

— Все, я закончила, — говорю я, покидая ванную.

Я отвожу взгляд влево, к входной двери. Несмотря на все старания, уголком глаза я вижу два переплетенных на кровати тела, застывшие при моем появлении.

— Ты могла бы и постучать!

Постучать… Из ванной. Я вздрагиваю от возмущения и ускоряю шаг, чтобы отгородиться от них стенкой. До меня доносится шепот. Мне нужно чем-то заняться, чтобы не слышать их. Рядом с окном я вижу маленькую сушилку, которую Нет недавно принесла, сказав с улыбкой: «Я становлюсь настоящей домашней хозяйкой!» Как же мы смеялись, когда разложили ее и обнаружили, что она совершенно колченогая.

— Докмай… Что с тобой происходит?

Она снова заговорила ласковым голосом, тем самым, который утешал меня в течение двух лет, голосом, который вел меня к воскрешению.

— Я…

Скомканная мокрая блузка выпадает из моих рук. Мои плечи опускаются, спина горбится, голова опускается. Рыдания застревают в горле, глаза щекочут слезы. Я вспоминаю… Скрип пола, угрожающий голос, сменяющийся хохотом. Руки, мертвой хваткой держащие меня за бедра, зловонное дыхание на затылке, нестерпимую боль. Видения одолевают мое ослабленное бессонной ночью тело.

— Ну? Почему ты так себя ведешь? Признайся.

Легкая рука трогает мое предплечье, развязывает мне язык.

После ее нежного прикосновения мне хочется рассказать о кошмарной ночи, едва не убившей меня два года назад.

Я оборачиваюсь, собираясь излить душу и произнести обвинительную речь против ее любовника, и вижу его. В проеме двери. Улыбка обнажает его клыки. Руки скрещены на груди. Я невольно сжимаюсь и отступаю на шаг. Я отдаляюсь от ласки, я отдаляюсь от тигра. Во мне кипит ярость, она растет в груди, поднимается к горлу и изливается в крике:

— Потому что он приносит несчастье! Этот человек — чудовище! Открой глаза, черт побери. Он разрушает все, к чему прикасается… Нет, Нет, я прошу тебя: выгони его из квартиры. Или… или уйду я.

Нет смотрит на меня, застыв от удивления. Тигр перестал улыбаться и бросает мне убийственный взгляд. Я икаю, мое лицо заливают соленые слезы, которые я не сумела сдержать. Я сжимаю кулаки, зубы, напрягаю все тело. Я не могу больше оставаться соучастницей того, кто, несомненно, станет ее палачом. Пусть лучше она рассердится, пусть вышвырнет меня на улицу. Что она и делает.

— Так уходи!

Я убью ее.

Я сижу за стойкой, напротив сутенерши, которая повторяет мне правила поведения в баре — улыбаясь, конечно, чтобы не привлекать внимания клиентов, — и думаю только об этом. Я думаю об этом с тех пор, как вошла в бар через служебный вход. Я слишком сильно опоздала и уже не могла воспользоваться парадной дверью. Я думаю об этом с тех пор, как увидела ее рядом с Оливье. Она выставила вперед грудь, вытянула пухлые, зовущие к поцелую губы. Я уже собиралась налететь на нее, решив заставить ее проглотить свой змеиный язык. Но старуха встала на моем пути и утянула к стойке:

— Ты меня слушаешь? Ты в последний раз…

Это Ньям в последний раз подошла к французу. Я отрежу ей ноги, я выцарапаю ей глаза, я выпущу ей всю кровь. Ревность лишила меня дара речи и зовет к действию. Без предупреждений.

— … вон тем клиентом. Эй! Докмай!

Сутенерша почти кричит, перекрывая бешеный ритм слишком громкой музыки и отвлекая меня от преступных мыслей. Несколько пар даже умолкают и оборачиваются к нам.

— Ты займешься сейчас вон тем клиентом, — заявляет старуха, показывая на одинокого фаранга у стойки.

Я бросаю рассеянный взгляд на белого, которого она хочет мне сосватать. Он старый и толстый. Рубашка лопается на жирном животе. Под мышками пятна вонючего, как я догадываюсь, липкого пота, лицо красное.

Она шутит.

Иначе и быть не может. Она прекрасно знает, что меня ждет сидящий у двери француз. Что он не прогоняет Ньям только из вежливости. Что он не прерывает нашу с ней беседу из робости. Он пришел ко мне, как и обещал. Сутенерша просто хочет напугать меня, она смеется над моей убийственной ревностью.

— Но…

— Напоминаю, что решения тут принимаешь не ты, — цедит она, сжимая кулаки и сдерживаясь, чтобы не повышать голос. — А им занимается Ньям. И она вроде бы даже в конце концов пришлась ему по вкусу.

Я оборачиваюсь, чтобы убедиться в правоте ее слов. Я вижу свою соперницу, которая что-то шепчет, глядя французу в глаза. Сидя рядом с ним, Ньям изгибается и извивается, пытаясь погрузить его в волны своего тела. Но он не поддается. Он верен мне, а я — ему. Я вижу, как его пальцы расправляются в кисточки, и у меня начинает покалывать щеки. По телу бегут мурашки желания.

— Немедленно иди к тому гостю, — рычит далекий голос.

Я повинуюсь. К тому гостю. Фаранг нашел путь к моей душе и убедил ее отдать ему сердце. Моим мужчиной может быть только он, и никто другой. Он уже поднимается мне навстречу, не обращая внимания на вцепившуюся в него сильфиду. Он любит меня, теперь я в этом уверена.

— Докмай, — шепчет он мне, и только мне, протягивая руку.

Кто-то встает между нами. Леопардовое платье и змеиные глаза. Соперница.

— Ты забыла, где находишься? Иди к своей стойке, — шипит она, отталкивая меня.

Ее вызывающий жест пробуждает все мои фантазмы, мне хочется убить ее прямо на месте. Мне хочется обрушить на нее годы сдерживаемого гнева, оглушить ее своими несчастьями и доказать себе самой, что однажды я наберусь смелости отомстить тигру. Непобедимая ненависть поднимает мою руку. Но в тот момент, когда я собираюсь опустить ее на соперницу, кто-то хватает меня за запястье, и так крепко, что высвободиться я не могу.