Читать книгу - "Песни/Танцы - Алексей Ручий"

– В Парке Горького.

– Неплохо. Отдыхаешь?

– Вроде того.

– У тебя станция метро ближайшая – «Октябрьская»…

– Наверное.

– Не «наверное», а точно. Иди к ней, садись в метро, проедешь две станции до «Академической», там и встретимся…

– Хорошо. Через сколько?

– Через полчаса.

– Договорились.

Со старыми друзьями легко найти общий язык. Достаточно нескольких фраз, чтобы ты точно знал: никакие ложные ценности мира и расхожие иллюзии не способны поколебать вашу дружбу. Я не стал допивать пиво, оставив почти целый стакан на столе, и поспешил к станции метрополитена.

Станцию я нашел почти сразу же, не пришлось даже обращаться за помощью к прохожим. Тем более, большинство из них шли мимо меня с настолько непроницаемыми лицами, что получить от них хоть какую-нибудь информацию мне казалось невозможным.

Доехал до «Академической», как и договорились с Пашей. Поднялся наверх. Паши у выхода из метро не наблюдалось, я достал мобильный телефон.

– Уж приехал? – ответил Паша.

– Ага.

– Я через две минуты буду, подхожу к метро.

– Хорошо.

Я убрал мобильник в карман. Достал сигарету, чиркнул зажигалкой. Сделал затяжку.

Скурил сигарету до половины, когда появился Паша. Завидев меня, он расцвел улыбкой. Улыбнулся и я. Мы дружески обнялись, приветствуя друг друга.

– Рад тебя видеть, – сказал Паша.

– Взаимно.

– Пойдем тогда отсюда – прогуляемся, пива попьем – за твой приезд.

– Пойдем.

Мы двинулись прочь от метро: Паша, как человек, знакомый с местностью, выдвинувшись немного вперед, я на полшага позади – так, чтобы можно было общаться на ходу.

– Как доехал?

– Нормально, почти не спал.

– Дело обычное. Наверное, компания хорошая была?

– Была.

– Ну и славно.

Мы перешли через улицу и двинулись по тротуару вдоль домов. Мимо нас текла разношерстная толпа с одинаково непроницаемыми лицами – этот признак был неизменным для всех движущихся навстречу особей.

– Почему здесь у всех такие лица? – спросил я Пашу.

– Безучастные? – угадал тот.

– Ага.

– Не обращай внимания. Это не люди, это московские зомби. Вполне нормальное явление. Люди тут тоже есть, но их не сразу увидишь.

Кое-где убийцы уже сделали свою работу: поохотились на славу, зачистили территорию. Эти земли отныне и навсегда принадлежали мертвым. Мертвые населяли их и жили вместо живых.

Мы зашли в небольшой супермаркет на первом этаже жилого дома и купили по бутылке пива и пирожку. Вышли на улицу и свернули во дворы, там отыскали свободную скамейку в тени деревьев и разместились на ней.

– За встречу, – сказал Паша, когда пиво было открыто.

– За нее.

Мы сделали по глотку. Я откусил от купленного пирожка. Пирожок был суховат и почти не имел вкуса.

– Как ты тут живешь? – спросил я Пашу.

– Ничего, потихонечку. В подробностях описывать не буду – тебе станет скучно.

– Думаешь?

– Уверен. День за днем одно и то же – сам понимаешь…

– Ага. Тогда про себя я тоже рассказывать не буду в подробностях.

Мы засмеялись. Для старых друзей обычное дело – понимать друг друга с полуслова. Чувство разочарования, совсем недавно захлестнувшее меня, стало рассеиваться.

– Дом-работа-дом, какими родились – такими и помрем, – вот как можно описать наше бытие, – заключил я.

– Вроде того. Поэтому я стараюсь не зацикливаться на этом. Жизнь все равно продолжается… Я в университет вот поступил – учусь, хочу наверстать некогда упущенное. – Паша отхлебнул из бутылки.

– Меня не взяли на философский, ты в курсе.

– Да. И что думаешь?

– Ничего не думаю. Работаю, живу дальше. Одним философом меньше – одним менеджером больше. Может, так даже и к лучшему.

– Может. Такие времена…

Из подъезда дома вышла женщина лет пятидесяти. Заметила нас, бутылки в руках, неодобрительно покачала головой. И пошла дальше.

– Ментов-то не вызовут? – спросил я Пашу. – Что пиво во дворе пьем?

– Нет. Здесь всем безразлично, что ты делаешь и зачем. Это единичные проявления, но она не вызовет – свои дела важнее.

– В Питере так же, хотя могут и докопаться.

– Здесь тоже могут, особенно, если денег надо или план выполнять.

– Мир несовершенен везде.

– Это точно.

– Давай тогда за его несовершенство.

– Давай.

Мы сделали еще по глотку пива. Я бросил остатки пирожка копошившимся неподалеку голубям, те радостно встрепенулись и приняли клевать нежданный подарок.

– В Питер перебраться не хочешь? – спросил я Пашу.

– А смысл? Я только здесь жизнь начал и пока, вроде, все нормально. А там я уже бывал и что-то у меня все как-то не ладилось…

Вполне возможно, что каждый человек создан для определенного места: города там или деревни. И именно в этом месте он может раскрыться по максимуму. Наверное, Паша был на правильном пути. О себе я того же сказать не мог.

Я рассказал Паше о моей знакомой Жене и постигшем меня разочаровании. Паша молча выслушал.

– Вообще мир она для меня не открыла, – резюмировал он в конце, – в наше время каждый ищет для себя место максимального комфорта, и она, наверное, со своим пониманием комфорта определилась. Вполне себе популярная парадигма…

– Это я и сам знаю. Но вот это стремление к комфорту и вот это понятие комфорта вызывают у меня приступ тошноты.

– Мне они тоже не по духу, но что поделаешь – большинство выбирает именно этот путь.

– Значит, большинство – убийцы и предатели.

– Это точно. Предатели идеалов детства…

Паша попал в точку. Именно это я и хотел сказать. В детстве мы собирали вкладыши от жвачек и собирались быть президентами, бандитами или, в крайнем случае, инженерами. Но никак не менеджерами и, тем более, не надзирателями. Но мы стали теми, кем стали, и теперь этот мир полон убийц.

– Ты когда назад собираешься? – спросил Паша.

– Завтра у меня вечерний поезд.

– Значит, время у нас еще есть!

– Вагон времени!

– Москву тебе показывать?

– Спасибо, уже посмотрел.

– Что тогда делать будем?