Читать книгу - "Как кошка с собакой - Евгения Пастернак"

— Про Людку? Так она сама и рассказала. Да ты не переживай, она у нас известная… эта… слово есть одно нехорошее… Там ничего серьезного быть не может. А Юрику, может, как раз такая, как ты, и нужна.

— Какая?

— Ну… Тихая, незаметная. То есть спокойная. Чтобы дома вечером ждала с пирожками. Только ты немного посмелее будь, а то крадешься по коридору, такое впечатление, что боишься на середину выйти. «Служебный роман» помнишь? Я все время, когда его смотрю, про тебя вспоминаю: «Скукожится вся и чешет…»

Ирина собеседница весело рассмеялась. Ирине показалось, что она сейчас умрет от стыда.

Тем временем девушка докурила, подмазала губы и махнула Ирине рукой.

— Давай, не грусти. Он того не стоит.

И растворилась в дыму. Или это Ирине сквозь слезы так показалось…

Грезы

Я не отказала себе в удовольствии появиться в офисе с утра. Никто уже толком не работал. Приглашенные на банкет откровенно собирались домой, чтобы успеть переодеться. Не приглашенные сидели, вцепившись в клавиатуру, и на их лицах было размашисто написано: «Когда уже начальство свалит?»…

Поэтому заметили меня все. Я чувствовала себя магнитным полюсом Земли. Все головы поворачивались в мою сторону, как только я появлялась в поле зрения. Секретарша Таня как раз разговаривала по телефону, когда я появилась в приемной. Она замолчала на полуслове, просипела «я перезвоню» и положила трубку мимо рычага.

— Привет, — сказала я, — директор у себя?

Танечка попыталась прочистить горло, не преуспела и молча кивнула. Я взялась за ручку, но тут секретарша вспомнила о своих обязанностях и сдавленно произнесла:

— У него люди. Важные.

«Отлично, — подумала я, — пусть все видят, как у директора глаза округляются».

Я проследовала к компьютеру, который формально являлся моим рабочим местом. Включать его не стала, развернулась к нему спиной и заложила ногу за ногу. Все офисные мужчины принялись сновать мимо меня с очень деловым видом. Только молоденький компьютерщик, имени которого я никак не могла запомнить, откровенно уставился на мои коленки. По-моему, он даже оторвался от своей любимой стрелялки. Я сняла пиджачок. Мини-юбка в комплекте с декольте — оружие массового поражения, хотя и индивидуального действия. Парнишка оцепенел и пошел пятнами.

Я решила не доводить мальчика до сердечного приступа и отправилась проверить состояние Танечки. Та опять трещала по телефону. Судя по всему, жаловалась подруге на меня, потому что при моем входе перестала трещать и сообщила:

— Еще занят. У тебя какое-нибудь дело? Или хочешь сразить его своим вечерним нарядом?

— Вечерним? — я изобразила удивление и даже оглядела себя. — Да нет, вечером я буду в симпатичном платьюшке. В бутике на Тверской вчера купила.

На самом деле платье одолжила Женька, которая и купила его в бутике со скидкой семьдесят процентов, то есть всего втрое дороже его реальной цены — какой-то шовчик там был неровный.

Таня надулась, но контраргументов не нашла. Я уж подумывала, чем ее добить, когда дверь кабинета распахнулась, и в ней показался неимоверно толстый и плешивый мужик. За ним мой Володя еле виднелся — и то только потому, что был на полголовы выше.

— Так что, Юрий Николаевич, — бодро говорил наш шеф, засек боковым зрением меня, развернулся и закончил невпопад, — вечером… там и подпишем… то есть обсудим.

Жирный Юрий Николаевич смотрел на меня страдальческим взглядом импотента со стажем. Я поздоровалась, как могла, томно, но без надрыва.

— А это, — сказал Володя, — наш дизайнер. То есть наша дизайнер. Она женского рода.

— Я заметил, — грустно сообщил толстяк.

— Я по поводу интерьера, — сказала я. — Вы мне давали задание. Я хотела уточнить нюансы.

— Нюансы… — отозвался директор мечтательно. — А как же. Нюансы поют романсы. Надо уточнить.

Надо отдать ему должное — в мечтательности он пробыл всего пару секунд.

— Завтра. Во второй половине дня.

— Завтра суббота, — подала голос вредная Татьяна.

— Значит, в понедельник, часа в три.

Грустного Юрия Николаевича Володя сопровождал до выхода. Я смотрела ему вслед и думала две противоречивые мысли. Первая: сегодня я директора все-таки уела. Вторая: какой он мужественный на фоне этого жирдяя.

И я отправилась домой переодеваться в алое платье с открытой спиной.

Жизнь

Никогда Ира не чувствовала такого морального удовлетворения, как при написании фрагмента про жирного Юрия Николаевича. Это была виртуозная месть — пусть узнает, каким она его видит. «Импотент со стажем»! И еще «жирдяй»! Все будут над ним потешаться, когда…

Об эту мысль Петрова споткнулась. Когда что? Когда это напечатают в виде книги? Такая дикая идея ей в голову не приходила. Или приходила, но она сразу ее прогоняла?

— Когда я стану знаменитой писательницей, мои книги переведут на все языки мира и издадут большим тиражом…

Продолжение фразы Ирина не придумала, но и начала хватило для того, чтобы прийти в прекрасное расположение духа.

Она еще раз написала жирным шрифтом: Юрий — толстый импотент!

И принялась сочинять дальше…

Грезы

Как бы я ни бодрилась, как бы ни убеждала себя и окружающих, что я самая красивая на свете красавица, это не могло избавить меня от внутреннего ужаса и предвкушения того, что сегодня вечером я вернусь к себе домой в гордом одиночестве. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что роман с Владимиром Петровичем начнется сегодня или никогда.

Я попыталась разобраться в своих чувствах, даже по совету какого-то психолога записала все на бумажке. Перечитала и поняла, что психолог мне уже не поможет. Психиатр, видимо, тоже.

— Зачем он мне?

— Нужен…

— Я влюблена?

— Наверное…

— Почему он?

— Хочу.

— Зачем?

— Чтобы был.

— А вдруг он откажет?

— Ну и дурак.

— И я отстану?

— Нет.

— А все-таки почему он?

— А чего он на меня внимания не обращает?!

Железная логика… Самой смешно.

Я решила собраться с последними мыслями и составить план на сегодняшний вечер. И тут же забуксовала, потому что внезапно вспомнила, что кроме непосредственной цели (соблазнение директора) у мероприятия имеется еще ряд побочных и неинтересных задач. Продвижение продукции, развлечение деловых партнеров, какие-то награждения. Куча народу будет вертеться под ногами и сильно мешать, отвлекая меня и Володю от самого главного.