Читать книгу - "Сестрички с севера - Шэн Кэи"

У Ин поддразнила ее:

– Ты неплохо устроилась, только не лезь слишком в чужую сексуальную жизнь.

Цянь Сяохун усмехнулась:

– Своей-то нет, только на себя и полагаюсь.

А-Син сказала:

– Ты на этой работе преисполнилась новых сил! Как говорится, тигру приделали крылья!

Цянь Сяохун поинтересовалась, не началась ли шумиха в отеле, на это А-Син ответила:

– Все нормально, вряд ли стоит ждать неприятностей, сам управляющий Пань сказал, что клиенты у нас старые, так что двадцатипроцентная скидка вполне оправдана.

– Тогда можно не беспокоиться о безопасности моих товарищей, а то все угрызения совести мучали, словно я от правосудия бежала, постоянно кошмары снились, будто за мной кто-то гонится и хочет убить.

Но одно – дело разговоры, а другое – дела. Только-только перейдя в агитационный отдел, Цянь Сяохун, привыкшая не шевелить мозгами, а лишь выполнять механическую работу, чувствовала себя сухопутной уткой, барахтавшейся в воде. Она испытывала сильнейшее моральное и физическое напряжение, но потом успокоилась, рьяно взялась за дело и научилась плавать. В глубине души Цянь Сяохун радовалась своей смышлености, поскольку смышленость, как оперение утки, помогала ей держаться на воде. Вскоре она разобралась, что конкретно в больнице называется «пропагандой» – это не более чем бурная деятельность, причем напоказ. К примеру, каждую неделю нужно снимать со стенда старую стенгазету и вешать новую, разумеется, содержание стенгазеты должно быть связано с медициной, охраной матери и ребенка и репродуктивной гигиеной. Кроме того, еще одну стенгазету писали мелом на доске, доска была маленькая, неприметная, поэтому иероглифы можно писать коряво. Еще приходилось побегать: заказать агитационные плакаты для важных мероприятий, вести в местной газетенке рубрику о здоровье, в которой читателей учили самым лучшим сексуальным позам, рассказывали, как родить умного ребенка и как сохранить репродуктивное здоровье, словно основной функцией этой крошечной рубрики было изменить мир и жизнь. Цянь Сяохун присоединилась к Ся Цзифэну, который раньше занимался всем в одиночку, тот буквально за десять минут познакомил ее с основами пропаганды, а потом без конца болтал по телефону, так что Цянь Сяохун без конца и под разными углами любовалась висевшим на телефоне Ся Цзифэном. Ростом он был около метра семидесяти, моложе тридцати лет, довольно крепкого телосложения и с очень острым носом. Когда он наклонял голову, то напоминал Энди Лау[93], если поворачивал лицо в сторону, то становился похож на Джеки Чун Хок-Яу[94], а иногда посмотришь: что-то есть и от Аарона Квока[95]. Он определенно трепался со своей подружкой, улыбался, демонстрируя белые зубы, словно Галлен Ло[96], а если хохотал во весь голос, то Цянь Сяохун видела в нем черты Стивена Чоу[97]. Однако стоило ему повесить трубку, встать и начать рыться в шкафу – и вот он уже не был похож ни на кого, кроме себя самого.

– Цянь Сяохун, с твоим приходом мне стало легче, а то я тут в одиночку был всем – и мамой, и папой, правда тяжко! – У Ся Цзифэна глаза словно бы не ладили друг с дружкой, они были посажены слишком далеко, что придавало ему меланхоличный вид. И даже жалобы в его исполнении звучали интеллигентно.

– Да что ты? – Цянь Сяохун весело взглянула на него, словно бы нашла какой-то повод для нападок.

– Что-то не так? – бестолково поинтересовался Ся Цзифэн, вытирая лицо.

– Все так! – по-прежнему смеялась Цянь Сяохун. Ей не хотелось пока что сознаваться, что ей нравился Ся Цзифэн с его крепкими мускулами, которые рельефно проступали под черной футболкой. Какая тут тебе пропаганда, какая работа? У Цянь Сяохун появилось чувство, что рано или поздно они окажутся в одной постели, вот только будет ли это разовый секс или долгосрочные отношения, она предугадать не могла.

4

В отделе пропаганды Цянь Сяохун могла приходить на работу когда ей вздумается, в отличие от регистратуры, где нужно было сидеть запертой за окошком. Сейчас же можно было сходить поболтать в химическую лабораторию или же в женскую консультацию при отделении акушерства и гинекологии, так что она постоянно контактировала с врачами всех отделений, привыкла к специфическому больничному запаху и даже полюбила его.

Помимо наплыва пациенток во время рейдов комитета по контролю за рождаемостью, в остальное время в больнице было довольно спокойно. С учетом того, что девяносто процентов врачей тоже были женщины, получалось слишком много женщин в одном здании, много, как слюны во рту, причем разномастной слюны, которая разлеталась во все стороны.

Сяо Цяо и Юй Юцин из химической лаборатории были самыми юными сотрудницами больницы и носили самые короткие юбки, поэтому коленки им прикрывали не юбки, а белые халаты. Они, а еще протез вместо ноги у единственного в лаборатории мужчины Хэ Цзяньго чаще всего становились предметом для разговоров в отделении акушерства и гинекологии и не только. Однако в самой лаборатории, поскольку в ней работал мужчина, беспрерывно обсуждались высокие материи, время от времени разговор заходил и о женщинах, но говорили исключительно об их моральном долге. Поэтому каждый раз, когда Цянь Сяохун приходила в лабораторию, глядя через ожидавшие своего часа белые пластиковые емкости с мочой, загораживавшие окошко, она видела, с каким оживлением лаборантки беседуют, причем на лицах их застыло выражение такое же непонятное, как непонятны были оттенки проб кала и мочи.

– А-Хун, иди сюда! Слушай-ка, а та девочка с венерическим заболеванием куда делась? – весело спросила Юцин, оторвавшись от кипы газет и подняв личико, похожее на тыквенное семечко. Она всегда старалась придать себе веселый вид, то ли это было выражение самоуверенности, то ли жеманство.

– И не упоминай о ней! Даже не попрощалась! – Цянь Сяохун взяла табуретку и уселась в самый дальний от банок с мочой угол.

– Надо проверить, не заразила ли она тебя! – Юцин так старательно шутила, что резало слух. Она вообще относилась к Цянь Сяохун иначе, чем остальные, и была довольно надменной. Возможно, все дело в высокопоставленном отце, занимавшем должность начальника отдела по охране окружающей среды.

– Собери нам мочу в баночку, мы проверим! – подхватила шутку Сяо Цяо.

– Ого! Неужели вы каждый раз после моего прихода табуретку стерилизуете, раз так сомневаетесь! – С этими словами Цянь Сяохун прикоснулась к лицу Сяо Цяо. – Вот я и тебя заразила!!!

Хэ Цзяньго расхохотался, зачем-то подергивая редкую козлиную бородку, а взгляд его бесцельно скользил по лицу Цянь Сяохун, словно Хэ Цзяньго размышлял над какой-то философской проблемой. Когда веселье улеглось, он подытожил: