Читать книгу - "Девушки из Шанхая - Лиза Си"

Моя любимая фотография была сделана, когда мы с Мэй работали в клубе, субботним вечером, прямо перед закрытием. Гардении приколоты к нашим кудрям, мягко ниспадающим по плечам. Вырезы «сердечком», хоть и демонстрируют нашу бледную кожу, все же выглядят по-девичьи невинно. На нас короткие платья, ноги обнажены. Несмотря на то что мы замужем, мы прелестны и жизнерадостны. Мы знаем, что такое война, и понимаем, что жизнь в Лос-Анджелесе — это совсем другое дело.

* * *

В течение следующих тринадцати месяцев через наш город проходит множество людей: военнослужащие, направляющиеся на Тихоокеанский театр военных действий или едущие оттуда, жены и дети, приехавшие навестить своих мужей и отцов в военных госпиталях, дипломаты, актеры и множество бизнесменов, участвующих в военной промышленности. Я не предполагала встретить среди них знакомых, но однажды в кафе я слышу, как мужской голос окликает меня:

— Перл Цинь? Это вы?

Я гляжу на сидящего в углу мужчину. Он мне знаком, но мои глаза отказываются узнавать его, потому что меня мгновенно охватывает жгучий стыд.

— Разве вы не Перл Цинь из Шанхая? Вы знали мою дочь, Бетси.

Я ставлю его тарелку с куриным рагу, отворачиваюсь и вытираю руки. Если передо мной действительно отец Бетси, то он первый и единственный человек из прошлого, который видит, как низко я пала. Я была красоткой, и мое лицо украшало дома в Шанхае. Я была достаточно умна и образованна, чтобы быть вхожей в дом этого человека. Теперь я замужем за рикшей, моей дочери пять лет, и я работаю официанткой в кафе для туристов. С натянутой улыбкой я поворачиваюсь к нему.

— Мистер Хоуэлл, рада вас видеть!

Но не похоже, чтобы он был рад видеть меня. Он выглядит опечаленным и постаревшим. Я смущена, но его горе очевидно.

— Мы искали вас. — Он хватает меня за руку. — Мы думали, что вы погибли при бомбардировке, а вы здесь.

— Бетси?

— Она в японском лагере рядом с пагодой Лунхуата.

Мне вспоминаются воздушные змеи, которых мы запускали там с З. Ч. и Мэй.

— Я думала, американцы покинули Шанхай до того…

— Она вышла замуж, — печально говорит мистер Хоуэлл. — Ты не знала? Она вышла за юношу из компании «Стандард ойл». Мы с миссис Хоуэлл уехали, а они остались. Нефтяной бизнес, сама понимаешь.

Я обхожу стойку и сажусь рядом с ним, кожей чувствуя любопытные взгляды, которые бросают на нас Сэм, дядя Уилберт и другие работники. Им не следовало бы таращиться на нас, разинув рты, словно уличные попрошайки, но мистер Хоуэлл ничего не замечает. Хотелось бы мне сказать, что я уже не испытываю стыда, но, как ни ужасно это признавать, я по-прежнему чувствую себя униженной. Я живу в этой стране почти шесть лет и до сих пор не до конца приняла свое положение. Как будто сам вид мистера Хоуэлла уничтожил все то хорошее, что со мной произошло здесь.

Возможно, отец Бетси все еще работает в Министерстве иностранных дел, поэтому он, похоже, чувствует мое смущение. Наконец он прерывает молчание:

— Мы говорили с ней после того, как Шанхай превратился в Одинокий остров. Мы думали, что она в безопасности, раз находится на британской территории. Но после восьмого декабря мы уже ничего не могли сделать. Дипломатические каналы сейчас почти не работают. — Он смотрит в свою чашку с кофе и горестно улыбается.

— Она сильная, — говорю я, пытаясь подбодрить мистера Хоуэлла. — Бетси всегда была умной и храброй.

Так ли это? Я помню, как она страстно спорила о политике, когда мы с Мэй думали только о том, чтобы выпить еще шампанского и потанцевать.

— Мы с миссис Хоуэлл постоянно себе это твердим.

— Надежда — это все, что вам остается.

Он хмыкает:

— Как это похоже на вас, Перл. Всегда видите светлые стороны происходящего. Вот почему вы так хорошо жили в Шанхае. Вот почему вы успели выбраться оттуда до того, как все началось. Все, кто поумнее, успели оттуда выбраться.

Я молчу, и он смотрит на меня. После паузы он продолжает:

— Я здесь в связи с визитом мадам Чан Кайши. Я путешествую вместе с ней по Америке. На прошлой неделе мы были в Вашингтоне — она выступила в Конгрессе с просьбой о материальной поддержке Китая в борьбе против нашего общего врага. И напомнила присутствующим, что Китай и Америка не могут считаться полноценными союзниками, пока действителен акт, ограничивающий въезд китайцев в страну. На этой неделе она собирается выступить в Голливуде и…

— Принять участие в китайском параде.

— Похоже, вы и сами все знаете.

— Я тоже туда иду, — говорю я. — Мы все идем, мы очень ждем ее приезда.

Услышав слово «мы», он как будто в первый раз оглядывается. В его безрадостных глазах я вижу воспоминания о девушке, которая, возможно, никогда не существовала. Он видит мою грязную одежду, маленькие морщинки вокруг глаз и потрескавшиеся руки. Окончательное понимание приходит к нему, когда он замечает тесноту кафе, стены, выкрашенные в цвет детской неожиданности, пыльный вентилятор и жилистых мужчин в повязках «Моя не япошка», уставившихся на него как на морское чудище.

— Мы с миссис Хоуэлл теперь живем в Вашингтоне, — говорит он осторожно. — Бетси рассердится, если вдруг узнает, что я не пригласил вас к себе. Я мог бы найти вам работу. С вашим уровнем английского вы можете помочь стране.

— Моя сестра тоже здесь, — выпаливаю я не раздумывая.

— Привозите и Мэй. У нас есть место. — Он отставляет тарелку с рагу. — Ужасно видеть вас здесь. Вы выглядите…

Странно, но именно в этот момент я вдруг все понимаю. Я сломлена? Да. Я позволила себе стать жертвой? До некоторой степени. Я боюсь? Постоянно. Часть меня все еще мечтает убраться отсюда? Конечно. Но я не могу уехать. Мы с Сэмом выстроили жизнь для Джой. Она несовершенна, но это наша жизнь. Счастье моей семьи значит для меня больше, чем возможность начать все сначала.

На фотографиях, сделанных в клубе, я улыбаюсь, но на снимке, сделанном в тот день, выгляжу ужасно. Мистер Хоуэлл, в пальто и шляпе, и я стоим рядом с кассовым аппаратом, на котором я написала: «Всякое сходство с японцами совершенно случайно». Обычно наши посетители смеются над этой надписью, но на фотографии никто не улыбается. Несмотря на то что это черно-белый снимок, мне кажется, я вижу краску стыда на моем лице.

* * *

Несколько дней спустя мы все садимся в автобус и отправляемся на голливудский парад. Поскольку мы с Иен-иен много сделали для сбора денег в фонд «Помощь Китаю», нам выделили очень хорошие места — прямо перед фонтаном, отделяющим сцену от зрителей. На сцену выходит мадам Чан в парчовом чонсаме, и зал взрывается аплодисментами. Она восхитительна.

— Сегодня я прошу всех женщин уделить больше внимания образованию и политике, — объявляет она. — Вы можете заставить вращаться колесо прогресса, оставаясь при этом прекрасными женами и матерями.