Читать книгу - "11 сентября - Алексей Варламов"

Варя поселилась в зеленом городке в Новой Англии. Ей платили стипендию от правительства, она преподавала в католическом колледже русский язык и переписывалась по электронной почте с матерью, прося у той совета, как лучше объяснять студентам виды глаголов и падежи. Мать спрашивала благословения у своей игуменьи и отвечала подробно и ласково, писала, что скучает и все время о Варе помнит и молится, просила у нее прощения и жаловалась. Но Варя отвечала сухо и с досадой думала о том, как не хватало ей этой заботы раньше и как не нужна она теперь, однако больше не обижалась на мать. Она вообще ни на кого не обижалась, и меньше всего на свою судьбу. Не то чтобы нашла в Америке счастье, а потому, что поняла: никакого счастья в ее жизни больше не будет и потому ей не о чем печалиться. Все, что могло с ней произойти, уже произошло. Она много работала, писала диссертацию, однако замуж так и не вышла. За все время американской жизни у нее не было ни одного романа. Ее приглашали в рестораны и кино, звали на вечеринки и пикники, ухаживали и танцевали, но что-то умерло в ее душе или теле. Должно быть, ее женская судьба исчерпала себя. Ничего не вышло из нее как из женщины и теперь уже не выйдет. Ей будет суждено повторить судьбу матери, она будет жить благополучно и тихо, как если бы сразу после молодости наступила старость долгая как осень. Ты ведь любишь осень, говорила она себе вечерами, когда выходила во двор и смотрела, как садится за реку солнце. Каждая женщина привержена определенному возрасту и судьбе. Ты искала покоя, ясности и простоты, и ты получила их. У тебя есть свой дом с кошками, музыкой и садом. Ты проживешь так очень долго, состаришься в этом доме, и в этом будет твое неизменное счастье, которое никто не сможет у тебя отнять.

Иногда к ней приезжал Рей. Он относился к Варе со странной для американца нежностью. В этой нежности не было ничего похотливого, звериного, что могло бы ее оттолкнуть, оскорбить или, напротив, разжечь. Это было ровное, похожее на отцовское, чувство, которого она не знала в детстве и которое заставляло ее испытывать к американцу доверие. Должно быть, профессор думал, что по-женски тридцатилетняя Варя не вполне счастлива, и молодые аспиранты, которые просили у нее консультации или брали частные уроки, приходили вовсе не за тем, чтобы постичь мистерию грамматики. Но как она ни старалась, ни один из этих молодых мужчин — высоких, спортивных, умных, блондинов, полных, очень молодых и постарше, англосаксов, латинов и даже негров — не нравился ей. Однажды вместо аспирантов пришла красивая, коротко остриженная девушка с беспокойными глазами. Варя усмехнулась, поняв, что попытки профессора устроить ее судьбу окончились, но девушка повела себя странно. Варя поначалу не понимала, что гостья от нее хочет, почему ласково улыбается и не вникает в то, что преподавательница ей говорит, но все время пытается до нее дотронуться, а когда догадалась, ее охватила гадливость.

Она сильно выпила в тот вечер, позвонила Рею и накричала на него, велела оставить ее в покое, а он оправдывался и говорил, что вовсе ничего и не думал, и это ее воображение.

— По-вашему, я больна, да? Больна? — кричала Варя и снова пила.

А молодые аспиранты и аспирантки перестали с той поры приходить к ней на консультации, и единственным, который нарушал ее уединение, была сестра Мария, которая заезжала, когда у нее бывали рейсы в Олбани. Американская жизнь Марии нравилась, но саму Америку она презирала и считала всех янки дураками.

— А я бы попробовала, сестра.

— Что попробовала?

— Ну с той девицей. В жизни надо всего попробовать. А хочешь, мужчинок каких-нибудь позовем. Андрюху давай?

— Ты его все-таки нашла?

— Нашла, — поскучнела Мария. — Только он дурной стал. Все вы здесь портитесь.

— Я тебя об одном прошу, не вздумай ничего воровать в супермаркетах.

— А на фига? Мне и так нормально платят. Хотя иногда хочется что-нибудь стянуть. Здесь приятно хулиганить. Например, попить на улице пива. А потом присесть под кустиком и пописать.

Варя никогда не говорила, что Мария попала в Америку с ее помощью. Рей все устроил таким образом, что это выглядело как везение, подарок судьбы, случайно выигранная грин-карта. Но Мария не слишком свое везение и ценила.

— Поживу здесь немного, скоплю денег, надоест — уеду. А тебе хватит пить. Ты что-то стала много пить, сестра.

Варя покраснела. Она надеялась, что ей удастся скрыть свою последнюю страсть, замещавшую и отсутствие мужчин, и одиночество, и сиротство, примиряющую ее с жизнью и помогающую бессонными ночами справиться с тоской, но у выросшей с отцами-алкоголиками стюардессы был наметанный взгляд.