Читать книгу - "Фантастиш блястиш - Григорий Аркатов"

Так думал я. И мне нравились мои странноватые мысли. А вот скрежет отпирающихся и запирающихся засовов, странные гогочущие вопросы в прихожей и сопутствующая им возня были совсем не из этой оперы.

– Че-че?.. Где?.. Как?..

– Он в комнате.

– Ты меня уважаешь?

– Ну конечно уважаю. Тем более мне вас посоветовали… рекомендовали…

– Кто?

– Джабраил Рерихович.

– О, высокий человек! О, хороший человек!..

– Так вы пройдете в комнату?

– При таком раскладе никак нельзя отказать. Неуважение будет с моей стороны. Что скажут про Фарида, если он откажет друзьям Джабраила Рериховича…

Мне очень хотелось отказаться от всего грядущего и полноценно посвятить себя медитативным мыслям, что так сильно полюбились моему хронически воспаленному мозгу в те самые часы, принадлежащие последним суткам.

Однако…

«Мечты мечтами, а кушать хочется всегда», – подумал я и полномасштабно переключил внимание на дела насущные, – «Так что сейчас все и должно произойти».

Понятное дело, я волновался. Слишком много времени утекло с тех самых стародавних времен, когда мне удавалось успешно рулить делами и стрелками. Но с тех незапамятных пор мир существенно изменился. С тех пор и я в определенной мере переменился. И потому мне было изрядно сложно и неправдоподобно прогнозировать какой-либо грядущий результат. Впрочем, все же я надеялся на лучшее…

– Да-да, идемте…

– Всецело ваш…

– Только после вас…

– Как прикажите…

Суета в прихожей была долгой, но не бесконечной. И всего лишь через какие-то восемь с половиной минут она эволюционировала в разношерстный топот в коридоре. А потом в комнату ввалилось пятеро персонажей (где-то позади них осторожной и неторопливой поступью клацал мой личный ассистент Павел Макинтаев). И из этой пятерни первым и единственным ко мне обратился раскосый толстяк с громадной лысиной на макушке:

– Приветствуем вас, милостивый государь, в нашем достопочтенном городе!

Судя по громадным золотым перстням на сарделькоподобных пальцах рук и по боязливой осторожности в поведении тех, кто стоял с ним рядом, он был главным.

«Вот и дождался!» – подумал я.

Но мыслей было недостаточно для успешных переговоров.

– Спасибо, – сказал я вслух, – Спасибо за гостеприимство.

– Рад стараться!

Проявив некую иллюзию этикета, раскосый толстяк с громадной лысиной на макушке очень серьезно посмотрел сквозь меня и попытался обнаружить своим невооруженным взглядом в просторах плохо обустроенной комнаты плохо обустроенной квартиры то самое, ради чего его собственно и пригласили. И понятное дело, что он практически сразу уткнулся глазами в моего полуживого адвоката, едва не сползающего с очень удобного и очень красивого кожаного кресла.

– Что за черт?!

Меньше секунды назад лицо раскосого толстяка с громадной лысиной на макушке светилось радостью и беззаботным отношением к жизни. И вот оно моментально стало сухим, черствым и раздраженным…

– Это что за хрень вообще?!

Да, гнев вызвать в этом человеке было проще простого.

«Неудивительно, что его подручные так боязливы…».

– И как это все понимать?!

Капелька чужеродной слюны разгневанного человека каким-то чудом долетела до меня и плюхнулась на кожу моей левой щеки. Не спорю, что между нами было расстояние никак не меньше трех метров, но это все равно произошло и мне это не понравилось.

– А что вам так сильно не нравится, раз вы начали орать как резаная свинья?!

Что ж, это был не очень умный выпад. Однако я его сделал.

– Мне обещали…

Быстро осознав, что меня раздражать тоже опасно, раскосый толстяк с громадной лысиной на макушке начал мяться и оправдываться…

– …одно, а тут все иначе…

Я не располагал ни временем, ни желанием для игр в сломанный телефон, так что решил напрямую обратиться к первоисточнику:

– Паша!..

– Да, Геннадий Петрович…

Будучи укрытым широкими спинами не в меру перекаченных среднеазиатских телохранителей важной персоны (то были, наверное, таджики, а может и узбеки… невелика разница), мой личный ассистент был для меня незаметен.

Однако как только я словесно обозначил свою потребность в нем, он тут же растолкал тех самых бугаев, что ранее удерживали его позади себя и вышел ко мне для прямого диалога.

– Так что ты обещал этому господину?

Я продолжал говорить без преамбул и лирических маневров. Как было уже сказано, все и так уже чертовски затянулось, а потому еще одна порция межличностных ужимок была совершенно не к месту.

– Только то, что было вами велено…

«Велено» – такое странное слово. Скорее всего, древнерусское. Во всяком случае, его точно нельзя отнести к современному жаргону. Но не историческое происхождение, а лексическое значение этого слова внезапно привлекло интерес моего разума. Но почему? Почему именно сейчас? Не было возможности для другого раза?

«Просто ты в очередной раз фигней маешься».

Мое альтерэго никуда не девалось. Оно все время что-то говорило. Обычно всякую чушь. Но никто не идеален. Прямо как я…

Природа наделила меня гибким умом, но с могучим телом основательно прокатила. Мне было суждено родиться худеньким, щуплым, лишенным способности раскроить кому-либо череп одним точным ударом кулака. Но, тем не менее, у меня все же как-то получалось успешно руководить и манипулировать людьми с гораздо большей массой тела и степенью развития мышц.

«Они сейчас вокруг тебя, их много…».

Но я все равно не боюсь. А чего собственно бояться? Высокого и крупного мужчины в возрасте за сорок, которому я некогда сломал перспективный жизненный уклад? Раскосого толстяка с громадной лысиной и его четверых перекаченных амбалов? Кого-то еще с переизбытком мышц и с недостатком ума? Наверное, все-таки нет.

Извольте! Упаси господь!

Не дождетесь! Никогда-никогда.

Не при каких условиях и обстоятельствах. Все это слишком примитивно, чтобы суметь напугать по-настоящему?

Другое дело то, из-за чего я в действительности потребовал вызвать главу среднеазиатской диаспоры города Твери в унылую квартирку на окраине. Эта фигня напугала меня и напугала Павла.

Кроме нас о происшедшем пока еще никто не знал. Невзрачный адвокатишка Муна наивно предполагал, что он в курсе событий, однако мы утаили от него очень важные детали. Без них кавказец воспринял женский труп в нашей ванной как некое обыденное бытовое смертоубийство на почве неизгладимых межличностных разногласий. Однако…