Читать книгу - "Репортажи со шпилек - Жанна Голубицкая"

— А здесь что ты делаешь? — любопытствую я.

— Здесь я отдыхаю, — улыбается Клаудиа. — Сейчас в Амстере «низкий» сезон, а здесь хорошо. У меня апартаменты тут, на Копакабане. Так, иногда подрабатываю — для развлечения и чтобы квалификацию не терять. Если мужик мне нравится, веду его к себе.

— Тоже по пятьсот евро? — изумляюсь я, невольно пересчитывая в уме свою зарплату.

— Нет, в Рио таких цен нет. Здесь у нас все дешевле, чем в Старом Свете. И лучше! — смеется Клаудиа. — Здесь девчонки больше пятиста реалов (около двухсот пятидесяти долларов) за два часа не берут. Ну и я им картину не порчу, держусь общего прайса.

Я узнаю, что арендовать апартаменты на Копакабане с видом на океан стоит порядка тысячи реалов (около пятиста долларов) в месяц за «студио» — еврокомната, совмещенная с кухней. Цена может слегка варьироваться в зависимости от меблировки. Купить же подобное «студио» или даже «кондо» (квартиру с двумя спальнями) можно в пределах сорока-семидесяти тысяч долларов.

— Вот и считай, — импульсивно стучит по кокосу Клаудиа. — В Европе, конечно, выгоднее работать. А в Бразилии выгоднее жить. И приятнее! У меня мечта — купить собственный дом в Натале, это севернее Рио, чудесный уютный городок на океане. Вот накоплю на фазенду и уйду из бизнеса. Мне уже немного копить осталось: бывший муж-голландец мне 50 тысяч евро отступных прислал при разводе. Для Бразилии это баснословная сумма.

— А как ты вообще попала в этот бизнес? — задаю я извечный риторический вопрос обывателя проститутке. И получаю на него по-бразильски непосредственный и, судя по всему, правдивый ответ:

— Вот как ты думаешь, сколько мне лет? — Клаудиа приближает ко мне свое гладкое лицо, лишенное даже намека на морщинки. Но при этом в ее глазах — недюжинный жизненный опыт, его не спрячешь.

— Ну, лет 25–27, — беру я по максимуму. Выглядит Клаудиа молодо, ничего не скажешь.

— Мне 35, — улыбается довольная Клаудиа. — Просто я слежу за собой — массаж, косметолог, то-се… Но жизнь меня успела поболтать. В 20 лет я приехала в Рио с севера страны — так делает большинство юных симпатичных девчонок. Это в Рио и Сан-Паулу хорошо, а страна-то большая. В провинциях нищета, джунгли, полуголодные деревни, цивилизации никакой. Влюбилась в парня из Рио, жила с ним 3 месяца. Потом у меня был saudade, и чтобы избавиться от тоски, я вышла на Копакабану. Мне попалась хорошая менеджер. Моя первая такса была пятьсот реалов за два часа. Так что с годами я не подешевела! — не без гордости заключает Клаудиа. — В Европу меня увез один клиент-голландец. Даже женился на мне, мы прожили вместе почти три года. Потом разошлись. И я опять пошла лечиться от душевной боли на улицу — только на сей раз на Де Валлен в Амстере (De Wallen — самый большой и самый известный район «красных фонарей» в Амстердаме, одна из главных достопримечательностей города).

Все время нашей беседы чернокожая Долорес молча курит, время от времени исподлобья оценивая обстановку вокруг нашего столика.

— А зачем нужен менеджер? — интересуюсь я.

— Менеджер курирует порядка десяти девчонок. Договаривается с другими менеджерами о «зоне влияния», страхует, когда клиент подозрительный. Также у нее хорошие связи там, — Клаудиа показывает куда-то вверх в сторону гор.

Мне известно, что на горах в Рио расположены фавелы — трущобы, где базируется местная наркомафия. Причем некоторые «трущобы» выглядят весьма фешенебельно: нередко за убогими заборами скрываются настоящие роскошные виллы. А мафия в Рио имеет почти неограниченное влияние на все сферы бизнеса.

— А что такое saudade? — не сдаюсь я. Мне хочется понять, почему эта приятная во всех отношениях и отнюдь не глупая девушка вовсе не стесняется своей профессии.

— A saudade обязательно найдется у каждой красивой женщины, — смеется Клаудиа.

Я узнаю, что «содад» (saudade — португ.) — это непереводимое испано-португальское понятие. Если прислушаться, это слово часто звучит в романтических латинских песнях. Saudade обозначает нечто вроде «сладкой тоски», «воспоминаний о минувшей боли», «наслаждения страданием» или «тебя нет, но я счастлива оттого, что ты был». Бразильянки умеют получать ни с чем не сравнимое удовольствие от посыпания былых ран солью. Прекрасно, если возлюбленный вас бросил, женился на другой или вообще умер. Ведь когда любимого волею судьбы нет рядом, любовь женщины к нему становится платонической и оттого еще более возвышенной. Иными словами, это что-то вроде того, о чем Габриэль Гарсиа Маркес говорил: «Не плачь потому, что это кончилось, а улыбнись потому, что это было!» А Анна Ахматова: «Чтоб вечно жили дивные печали, ты превращен в мое воспоминанье…» Под жарким солнцем Рио в ритмах самбы содад и правда выглядит привлекательным. А вот в холодных российских широтах даже самый небольшой содад вызывает устойчивую депрессию. А жаль — красивое это переживание.

А вот для бразильянки иметь в истории своей личной жизни один, но роковой saudade, считается хорошим тоном. Содад обсуждают с подружками, о нем «светло грустят» и воспевают в песнях. Некоторые бразильянки полагают, что содад даже лучше, чем настоящий актуальный роман. Ведь «мужчина-воспоминание» не способен испортить вам настроение, прийти домой пьяным или зажать деньги на обновку. Он светел, прекрасен, бесплотен и фееричен — как сама любовь. К тому же, большой и светлый содад в жизни женщины дает ей практически неограниченные моральные права: содад может заставить пострадавшую от него даму менять мужчин как перчатки, и ее поймут. Содад может заставить выйти замуж или, наоборот, развестись. Может даже толкнуть на панель. Чувства — дело такое…

Вскоре к нам подсаживается симпатичный рослый канадец средних лет, завязывается светская беседа «ни о чем». Мужчина явно кладет глаз на Клаудиу, а она на него. Я начинаю прощаться. Клаудиа тоже встает и говорит канадцу: «У меня дома две красотки-шиатцу, мне надо их выгулять. Я живу здесь рядом». Канадец вызывается помочь погулять с собачками. Я тоже увязываюсь с ними, благо есть предлог: в Рио есть все, кроме общественных туалетов. Во всяком случае, к уличным кафе они не прилагаются. Еще мне очень хочется побывать в жилище настоящей бразильянки.

«Студио» Клаудии оказывается очень симпатичным: панорамный вид на океан, много пространства, стильные безделушки, огромная кровать «роял-сайз». И два, словно игрушечных, песика с бантиками, преданно глядящих на свою хозяйку. «Это единственные существа, которые по-настоящему меня любят», — говорит о своих питомцах Клаудиа.

Я посещаю шикарную ванную комнату с джакузи и откланиваюсь. На прощание мы с Клаудией целуемся способом «dos kiss», как в бразильском сериале — дважды касаемся друг друга щеками, так здесь принято. Новая подружка вручает мне свою визитку:

— Если надумаешь приехать в Рио без мужа, имей в виду: с сентября по май я в Европе. Могу сдать тебе свою «студио» по дружеской цене — за восемьсот реалов в месяц. В феврале, когда карнавал, здесь самый сезон. За месяц заработаешь больше, чем у себя там за год. Сразу можешь не отвечать. Подумай и позвони.