Читать книгу - "Подобно тысяче громов - Сергей Юрьевич Кузнецов"

– Твоя больница - это наша жизнь, - ответил Горский, - только в ускоренной записи.

Тем вечером Горский впервые подумал, что поиск скрытых смыслов всегда обречен на неудачу. Скрытые смыслы на то и скрыты, что существуют в особом психоделическом мире и миру реальному не нужны. Может, даже вредны ему.

Странно, думал он теперь, глядя в окно на фигурки дворников, убирающих снег. Я потратил несколько лет жизни на вещества - и надеялся, они помогут мне понять что-то важное о мире, в котором я живу. А я понял только, что вещества ничего о нашем мире не говорят - лишь о своих странных, прекрасных, распадающихся мирах.

Кен Кизи, вспоминает Горский, говорил, что кислотный тест должен быть сдан. Как экзамен. Можно считать - сессия закончилась, пора глянуть в зачетку. Если вещества ничего не говорят о нашем мире - чему у них можно научиться?

Горский смотрит на тангху, пришпиленную к стене. Умственное содержание собственного внутреннего света. Вещества рассказывают не о мире - они рассказывают о тебе. Именно поэтому первые опыты - такие важные.

Пора заглянуть в зачетку - чему я научился? Какие запертые двери открыл? Трава научила меня слышать тихие звуки, замечать мелкие предметы, радоваться оттенкам цветов. Кислота помогла мне найти в моей душе точку покоя, место, где нет прошлого и будущего. Калипсол учил меня не бояться смерти - не знаю, удалось ли. Таблетка "экстази" рассказала, что я могу быть счастлив.

Не самые плохие результаты.

Одиннадцать месяцев я сидел на четырнадцатом этаже, смотрел в окно, вспоминал прошлое, видел сны, плакал по ночам. Я слушал музыку, читал книги, наблюдал, как весна сменяется летом, лето - осенью, а осень - зимой. Я старался почувствовать единый ритм жизни, полупарализованный инвалид, с каждым трипом и с каждой затяжкой все больше рискующий превратиться в бессильного наркомана, который убегает от неудавшейся жизни в химические миры - ценой от 5 до 25 долларов за опыт. Музыка в аудиоцентре, тангха на стене - не знаю, выжил бы я, если бы не вещества. Не знаю, смог бы я выбраться отсюда.

Я искал сокровенную истину, а нашел выход. Лично для себя. Если бы я не давал Антону советов, если бы я не прочитал лекцию о кислоте в первый же вечер - что бы случилось? Стал бы Сидор искать убийцу дальше? Или все бы так и осталось, как было, все живы, шестеро друзей, общий бизнес, каждый год в августе поминают умершую подругу, работают вместе, пьют по выходным?

Сказав от ЛСД не умирают, я, сам того не зная, сделал выбор. И был ему верен до конца. Принял решение, ответил за него. Как Сидор, русский бизнесмен и самурай.

Я так ясно видел этих людей - может, потому что каждый из них и раньше жил во мне? Всю ночь я думал о них, всю мою последнюю ночь в Москве. И мне снова кажется - истина где-то рядом. Мне кажется, я что-то упустил. Мои видения - они так убедительны, но это лишь мои видения. Я могу только догадываться, о чем думали эти люди. Бизнесмен и самурай - почему я так решил? Потому что его отец был военный?

Осенний вечер. Мужская фигура в плаще. Черная иномарка. Садится в машину - шофера он отпустил.

Достаточно немного сдвинуть фокус, присмотреться получше - и будет другая картинка. Мое последнее видение: Альперович едет в машине, думает об убийстве, которое совершил, едет навстречу семи пулям, навстречу смерти. Пускай так и было - осенний вечер, мужская фигура в плаще, черная иномарка - но вдруг, присмотревшись, я увижу совсем другое лицо? Вдруг тот человек - добровольный убийца, спешащий на встречу с убийцей наемным, - кто-то другой, вовсе не Альперович? Скажем - его одноклассник, друг и партнер, вдруг это Сидор?

Вдруг он все спланировал сам? Маленький ящик, листочек бумаги, пропитанный черт знает чем? Откуда узнал? Они были друзья, кто их разберет - кто кому рассказал. К тому же - прослушка, наружка, системы слежения. Он должен был знать все обо всех. Отец был военный, сына учил лучше держать удар, все контролировать, не упускать даже малой детали из виду.

А может - обычная случайность? Вдруг в самом деле - какой-нибудь брак, слишком много амфетаминов, плохо на водку легло, просто сердце отказало, мало ли что? Ведь никакого пенициллина не было - а мы все поверили в аллергический шок. Вдруг Женя сама умерла, а все остальное - только игра, которую Сидор затеял, чтобы расчистить дорогу, убрать конкурентов? С чего я решил, что он самурай? Да и что я знаю о самураях? Может быть, это нормально - убить всех друзей, удержать дело, укрепить свой бизнес? Путь самурая - путь одиночества, большая дорога, узкая тропка.

Горский смотрит в окно, вот тормозит у подъезда машина, это за ним. Теперь я все знаю, думает он, в последнем видении - это был Сидор, он и убил. Цитаты из Виктора Цоя, военная выправка, "Звездные войны" - это был Сидор.

Вот вариант: Альперович все это подстроил, марку, убийства, самоубийство… бедный безумный мультик из новой России. Вот вариант номер два: после гибели Жени - вероятно, все же случайной - Сидор решил проредить конкурентов-друзей, инициировал следствие, заказал Альперовича, но и сам был убит.

Две версии равноправны. Достаточно сдвинуть фокус - и Альперович превратится в Сидора, Сидор - в Альперовича. Мы по-прежнему ничего не знаем. Вещества обещают истину - но всегда обманывают.

Вот звонок в дверь, входит Олег. Горский, привет, ты готов? Ну, конечно, давно тебя жду. Поехали, что ли? Может, присядем на дорожку? Какое тут "присядем", я насиделся. Ну, в добрый путь.

Может, сказать ему? Пусть он позвонит Антону и все расскажет. А впрочем, нет: я же понял только что: все, что ты можешь узнать, - узнаёшь про себя. О других - лишь догадки, и в них нету смысла.

Четырнадцать этажей. Знакомый двор. Ну, до свидания. Пустая квартира - как тело, покинутое душой. Чемоданы - в багажник. Все равно: главное, что увозишь с собой - это свой опыт.

Ну, в добрый путь. Have a good trip.

Горский вспоминает последний раз: морщинистые черные руки сворачивают на экране косяк за косяком, огромные кусты марихуаны тянутся к самому небу. Между ними идет Питер Тош и поет про Бога Джа и его священную траву.

– Они там с ума посходили, такое показывать, - говорит Антон и после паузы добавляет: - Все-таки мы живем в прекрасной стране.

Мертвый Питер Тош поет "Legalize it!", переводчик зачитывает подстрочник, словно не понимая, что говорит:

Доктора курят

Медсестры курят

Судьи курят

И даже адвокаты курят

Легализуйте Не критикуйте!

Легализуйте - и я буду ее рекламировать!

Тени умерших и живых растворяются в конопляном дыму, между ними уже нет разницы. Мир предстает исполненным гармонии, и каждому - и мертвому, и живому - находится место. Они добивают косяк, за ним еще один. А потом еще, и еще.

* * *