Читать книгу - "Сын повелителя сирот - Адам Джонсон"

Он смотрел этот фильм вместе с остальными, когда его показывали на стене тюремного госпиталя, единственного здания, выкрашенного в белый цвет. Это было 16 февраля, в день рождения Ким Чен Ира, в их единственный выходной в году. Заключенные сидели на перевернутых поленьях, очищенных ими ото льда, и впервые смотрели на нее, на ныряющую во тьму удивительно красивую женщину, которая, как им казалось, останется там навсегда. Сестры продолжают разговаривать, волны вздымаются и разбиваются о берег, лежащие в госпитале люди тихо стонут по мере наполнения пакетов для сбора крови, а Сан Мун все никак не появляется на поверхности воды. От отчаяния он, как и остальные заключенные, трет руки, и зрители понимают, что на протяжении всей картины Сан Мун, которая, в конце концов, выныривает из воды, будет иметь над ними полную власть.

Теперь он вспомнил, что именно в эту ночь Монгнан во второй раз спасла ему жизнь. Было очень холодно, так сильно он еще никогда не замерзал. Лишь работа согревала их в течение всего дня, а пока он смотрел фильм на заснеженном дворе лагеря, его тело совсем застыло.

Появившись возле его койки, Монгнан притронулась к его груди и стопам, проверяя, жив ли он.

– Пошли, – приказала она. – Нам нужно быстро двигаться.

Ноги у него едва слушались, когда он пошел за пожилой женщиной. Другие заключенные ворочались в кроватях, когда они проходили мимо, но ни один из них не поднялся со своей койки, так как у них оставалось слишком мало времени на сон. Командир Га с женщиной пробрались в угол тюремного двора, который, как правило, ярко освещался, и стали следить за двумя охранниками на вышке.

– В главном прожекторе перегорела лампочка, – шепнула ему Монгнан, когда они перебегали тюремный двор, – чтобы заменить ее, им потребуется время, но мы должны действовать быстро.

Припадая к земле, они стали собирать в темноте всех мотыльков, которые падали на землю, опаленные лучами прожектора, пока тот не погас.

– Клади их в рот, – велела Монгнан. – Твоему желудку все равно, что переваривать.

Он послушно стал пережевывать пригоршню мотыльков – от их мохнатых брюшек во рту у него пересохло, несмотря на заполнявшую рот вязкую массу и привкус аспирина, исходивший от их крылышек. В желудке у него не было ни росинки со времен Техаса. Под покровом темноты они с Монгнан побежали обратно, держа в кулаках собранных мотыльков – от их крылышек во рту слегка жгло, но, по крайней мере, теперь они могли продержаться еще неделю, не боясь умереть от голода.

Доброе утро, граждане! Где бы вы не находились – у себя в квартире или в заводском цеху, подойдите к репродукторам, чтобы узнать сегодняшние новости! Сборная Северной Кореи по настольному теннису только что одержала безоговорочную победу над командой Сомали! Кроме того, президент Роберт Мугабе шлет нам свои наилучшие пожелания в годовщину создания Трудовой партии Северной Кореи. Не забывайте, что сидеть на эскалаторах, ведущих к метро, запрещено. Министр обороны напоминает нам, что наше самое глубокое в мире метро было построено в целях обеспечения безопасности граждан на случай внезапной атаки американцев! Сидеть на эскалаторах запрещается! Скоро наступит сезон сбора ламинарии! Пора стерилизовать пустые банки. И, наконец, вновь настало время объявить победителя ежегодного конкурса на Лучшую историю о Северной Корее. Выигравшая в прошлом году история о печали, которую принесли нам южнокорейские миссионеры, пользовалась стопроцентной популярностью. Рассказ, который мы представляем в этом году, обещает быть еще интереснее – это подлинная история о любви и печали, о вере и выдержке, а также о безграничном внимании Великого Руководителя даже к самым скромным гражданам нашей великой нации. К сожалению, в этой истории также нашлось место трагедии. Но в ней также присутствует покаяние! И тхэквондо! Граждане, не отходите далеко от репродукторов, не пропустите продолжение истории, которое передается каждый день.

На следующее утро голова у меня была тяжелой от седативного средства. И все же я помчался на работу проверить состояние Командира Га. Как и бывает при избиениях, настоящую боль Га почувствовал лишь на следующий день. К нашему удивлению ему удалось наложить швы на рану над глазом – мы так и не смогли определить, чем он ее зашил. Нам придется самим разобраться в том, как он это сделал, прежде чем спрашивать у него.

Мы отвели командира Га в столовую, посчитав, что там он будет чувствовать себя в безопасности. Люди обычно думают, что в общественном месте им ничего не угрожает. Мы попросили стажеров принести Га завтрак. Чу Чак приготовил ему тарелку пибимпапа[19], а Кью-Ки нагрела чайник. Никому из нас не нравилось имя «Кью-Ки». Оно не соответствовало тому уровню профессионализма, который мы старались поддерживать в Подразделении 42 и которого, к сожалению, не хватало сотрудникам «Пуб Ёк», ходившим на работу в костюмах сорокалетней давности, купленных в Хамхыне, и галстуках в пятнах от пулькоги[20]. Но поскольку новую оперную диву стали называть ее инициалами, этой моде последовали все молодые женщины. В Пхеньяне любят модные тенденции. В ответ на наши жалобы Кью-Ки отвечала, что так нам не нужно будет открывать свои настоящие имена. Мы объяснили ей, что подобное правило было пережитком войны, когда субъекты могли оказаться шпионами, а не просто гражданами, утратившими революционный пыл и сбившимися с верного пути, но она осталась при своем мнении. Девушка не поверила нам, а мы – ей. Как можно заработать хорошую репутацию в той среде, где единственными людьми с настоящими именами были стажеры и старые, угрюмые отставные военные, которые приходят на службу лишь вспоминать о днях своей боевой славы?

Пока командир Га завтракал, Кью-Ки завела с ним дружескую беседу.

– Как вы думаете, у скольких спортсменов тхэквондо есть шанс выиграть Золотой пояс в этом году? – спросила она.

Командир Га просто глотал свою еду. Нам еще ни разу не встречался человек, сумевший выбраться из тюремной шахты, но то, как он ел, красноречиво говорило об условиях содержания в Тюрьме 33. Представьте себе, что вы, сбежав из подобного места, попали в прекрасный дом Командира Га на горе Тэсон. Перед вами внезапно открывается чудесный вид на Пхеньян, вы видите знаменитую коллекцию рисовых вин Командира Га, а затем и его жену.

Кью-Ки вновь попыталась начать разговор.

– Одна из девушек в категории до 55 килограммов недавно прошла квалификационные испытания, применив двит чаги га, – сказала она.