Читать книгу - "Фаворит. Американская легенда - Лора Хилленбранд"

В этом городке и вправду было что-то порочное. Еще недавно обычный сонный поселок, Тихуана быстро приспосабливалась, готовая предоставить жителям Калифорнии все греховные удовольствия. В Тихуане в неограниченных количествах можно было найти запрещенные к северу от границы развлечения. Во времена сухого закона треть всего бизнеса вращалась вокруг алкоголя, включая самый длинный бар в мире (73,5 м) в клубе «Мехикали». В скромном Сан-Диего запретили кабаре, а в Тихуане девицы задорно задирали ножки в залихватском канкане. Когда в Калифорнии закон запретил боксерские поединки, на улицах Тихуаны в изобилии устраивались жесткие спарринги. В Тихуане можно было жениться где угодно и в любое время: предприимчивые брачные посредники хвостом ходили за любой американской парой, предлагая им дешевые брачные церемонии. Тем, кто отклонял подобные идеи, предлагали быстро оформить развод. Одиноких мужчин зазывали посетить один из борделей, в изобилии процветавших в городке. В городе круглосуточно работали все увеселительные заведения. В 1929 году, когда наступила Великая депрессия и откровенная бедность пришла на смену прежней умеренности, в Тихуане старались снизить цены на товары и услуги, чтобы туристы с севера, прогуливаясь по Авенида Революсион мимо магазинчиков, обшитых дешевыми досками, могли себе позволить «жить на широкую ногу» во всех возможных смыслах: лобстеры на обед, хорошая выпивка, хорошее обслуживание, танцы^{42}. Городок, казалось, располагал к этому. Бывший жокей Уад Стадли вспоминает, что видел, как грузовик с мексиканскими солдатами остановился где-то посреди пустыни, из машины вывели человека, подозреваемого в изнасиловании, велели ему бежать и стали упражняться в меткости стрельбы по движущейся мишени^{43}.

Но самой большой туристической достопримечательностью Тихуаны был ипподром. Он только выиграл от того, что американская индустрия скачек переживала тяжелые времена. У состязаний чистокровных лошадей в Америке была долгая, славная история. Но в первом десятилетии двадцатого века, когда Америка переживала пик борьбы за трезвость и отказ от азартных игр, разразилось несколько скандалов, связанных со скачками и мошенничеством букмекеров. Скандалы привели к появлению волны законодательных актов, запрещающих делать ставки на скачках. И это стало настоящей катастрофой для конной индустрии. На рубеже столетий по стране насчитывалось до трехсот ипподромов, в 1908 году из них осталось лишь двадцать пять, и такая тенденция сохранялась вплоть до начала Первой мировой войны^{44}. В Калифорнии, центре конной индустрии высшего класса, только один ипподром пережил запрет – ипподром Танфоран в Сан-Бруно, да и тот едва сводил концы с концами. Многие коннозаводчики вынуждены были оставить спорт, распродать свои фермы и лошадей. Остальные, особенно на западе, ушли в подпольный бизнес, проводили соревнования на захудалых беговых дорожках где-нибудь в Канаде или в тех штатах, где не было запретов на проведение скачек.

Для Тихуаны же конные бега стали настоящим благословением небес. В 1916 году, вскоре после того, как в Калифорнии наложили запрет на принятие ставок на конных скачках, в городке открыли тихуанскую беговую дорожку, которая сразу же стала подарком судьбы для всех любителей конного спорта Америки. Ипподром в Тихуане был довольно ветхим – один бывший наездник сравнил его как-то с уборной во дворе, – но, как все в Тихуане, его технически усовершенствовали, снабдив передвижными стартовыми воротами и системой фотофиниша. Когда голливудская съемочная группа уезжала домой после съемок, они забыли забрать звукоусилительное оборудование. Владельцы ипподрома забрали его себе, поколдовали над ним и вскоре придумали первую систему оповещения о начале забегов^{45}. Скачки были жесткими и необузданными, и американцам это нравилось.

Среди янки, которые пересекали южную границу, был и Чарльз Ховард^{46}. Он никогда не мог объяснить, зачем приезжал в Тихуану. Возможно, этот городок помогал ему справиться с депрессией. По некоторым рассказам, его брак изжил себя еще до смерти Фрэнки, а теперь стремительно разваливался. Возможно, Чарльзу просто нужно было вырываться куда-нибудь подальше от дома. А может, дело было в том, что теперь все, чем он занимался раньше, утратило для него значение. Автомобиль, который принес ему богатство, забрал у него что-то гораздо более ценное. По словам одного из знакомых, его интерес к автомобилям заметно угас^{47}. Вот так он и очутился на «дороге в ад», ведущей в этот быстро растущий мексиканский городок. Девочки и выпивка его не интересовали. Его внимание захватили лошади. Ховард потолкался среди завсегдатаев скачек – и вскоре неожиданно для себя купил несколько неприметных мексиканских лошадей и стал появляться на скачках, когда те участвовали в забегах. Это были слабые, нерезвые лошади, которых выпускали только в дешевых забегах со ставками не более ста песо, но Ховарду нравилось сидеть на трибунах и азартно кричать, подбадривая их.

Однажды летом 1929 года старший сын Ховарда, Лин, пригласил отца на ежегодное калифорнийское родео в Салинас. В тот день супруга Лина, Анита, пригласила в их компанию свою старшую сестру, актрису Марселу Забала. Именно на том состязании, сидя на трибунах, Чарльз Ховард впервые обратил внимание на ее темные волнистые волосы, прямые тонкие брови и непринужденную улыбку^{48}. Марсела получила монастырское воспитание и росла на скромном ранчо недалеко от Салинаса, где ее отец работал юристом. Однажды ее избрали «салатной королевой» на ежегодном празднике салата в Салинасе.

Чарльз Ховард был околдован. Вскоре после того, как Анита родила своего первенца, она пригласила Марселу пожить с ней. Марсела переехала в дом к Аните с Лином, где они с Чарльзом могли видеться каждый день. Их роман, который длился с мая по декабрь, был обречен стать настоящей сенсацией. Однако Ховард отчаянно влюбился в девушку, а она в него. Ей было двадцать пять, ее сестра замужем за его сыном; ему пятьдесят два, и он женат. Но смерть сына окончательно отдалила супругов, их брак распался. Осенью 1932 года в доме Лина прошла церемония бракосочетания Чарльза и Марселы.