Читать книгу - "Кругом один обман (сборник) - Виктория Токарева"

– А пенсии эти отменили, – сообщила мне Фаина.

– Откуда ты знаешь? – испугалась я.

– Мне Ростоцкий сказал.

Я прибежала домой и позвонила в приемную. Трубку сняла девушка-секретарша. Я представилась и задала трепещущий вопрос.

Девушка ответила, что пенсии не отменили, что за глупости? Закон не имеет обратной силы. Каждое восьмое число я могу приходить на почту и получать причитающиеся деньги.

– А сколько это? – поинтересовалась я.

– Десять минимальных зарплат.

– А сколько составляет минимальная зарплата?

Девушка назвала смехотворную сумму. И десять зарплат – тоже смехотворная сумма.

– А кому еще дали? – спросила я.

Девушка зачитала список. В нем были только деятели кино – звезды советского периода, выдающиеся актеры и режиссеры, которые составляли гордость великого кинематографа 70-х. А как же я туда попала? Видимо, Политик взял список и приписал туда мое имя. И положил президенту на подпись. Президент уходил в отставку, он в эти списки даже не посмотрел, ему было все равно. Президент поставил свою подпись. И я оказалась в лодке, которая отплывала от тонущего «Титаника».

Тонущий «Титаник» – это была наша страна, наша кинематография и наши пенсионеры.

Десять минимальных зарплат – жалкая подачка. Неужели стране не стыдно перед звездами, которые положили свою жизнь на алтарь профессии?

Я позвонила актеру Икс, он был в этом списке. Представилась. Икс напрягся. Решил, что я хочу предложить ему роль в своем сценарии. Но я озвучила свое возмущение.

– Вам не кажется, что предложенная добавка к пенсии – жалкая подачка? Может быть, стоит отказаться?

Икс помолчал, потом сказал:

– Дареному коню в зубы не смотрят. Вам дали – скажите спасибо, а вы еще недовольны. Странные вы люди…

Интересно, что он имел в виду под «вы»? Кто это – «вы»? Я, а еще кто?

– Нудный вы человек, – поделилась я.

– Это вы нудный человек, – поправил Икс.

Честно сказать, мне этот Икс никогда не нравился как актер. Просто фактурный типаж, натасканный на актерство, как собака на наркотик. Сверху ему ничего не спущено.

Я положила трубку и вспомнила поговорку: старуха на город сердилась, а город и не знал. Это мой случай. Предположим, я откажусь. Никто не обратит внимания. Пусть все остается как есть. И Фаина будет грызть локти, не последнее дело.

А Ростоцкий, кстати, ничего ей не говорил, она все придумала, чтобы как-то пережить несчастье.

Мы соперничали. Это часто бывает в женской дружбе. Практически всегда.

В жизни Бориса Белого тем временем произошли большие перемены. Он женился и пожелал приехать ко мне с новой женой.

Разрешение было получено.

В один прекрасный день парочка явилась не запылилась. Девушку звали Оля. Тридцать лет. Обаятельная, глаз не оторвать.

Борис привез маленькие милые подарки, среди них банку маринованных белых грибов. Такие продают в дорогих супермаркетах, но Борис сказал, что он сам собрал и замариновал.

Мне было понятно, что он врет, но ложь симпатичная, безвредная. Просто хвастается человек. Ничего страшного, хотя странно для шестидесятилетнего.

Перед обедом мы решили погулять. Я помню эту прогулку вдоль реки. Май месяц. Солнце светило по-летнему. На берегу реки стояла плакучая ива, но росла она не вертикально, а параллельно земле. Свисала кроной над водой. На ствол можно было садиться, как на скамейку.

Мы задержались возле дерева. Борис насобирал щепочки и разжег маленький костер. Достал из пакета качественные сардельки, нанизал их на деревянный шампур и повесил над огнем. Он сидел на корточках, – стройный, подтянутый. На макушке торчал подростковый вихор. На нем была льняная клетчатая рубаха, вельветовые джинсы. Никакого запаха гуталина – современный, модный, не старый парень. Разница в возрасте не лезла в глаза. Хорошая пара.

Мы с Олей сидели на дереве. Она рассказывала историю их знакомства.

Оля жила в белорусском захолустье. Маленький поселок. Работала на птицефабрике. Женихов – нуль: четыре малолетних тракториста, женатый агроном, пьющий ветеринар, и се ту, как говорят французы. Это всё.

Борис Белый позвонил директору птицефабрики Панкову – они были знакомы в прошлой жизни, говорили о своих делах, и Борис спросил между прочим:

– У тебя там нет для меня невесты?

Панков пошуровал в памяти и хлопнул себя по лбу:

– Есть!

– Давай ее в Париж, – приказал Борис. – Немедленно!

Панков вызвал Олю и объявил:

– Поедешь в командировку. На повышение квалификации.

Оля удивилась. Ее квалификация не требовала повышения. Она осеменяла кур петушиной спермой. На всех кур – один петух. Буквально как в поселке.

– В Брянск? – уточнила Оля.

– В Париж.

– Не могу. У меня корова рожает. Собака подыхает. Шарик.

– Без тебя родит, и без тебя подохнет. Похоронят твоего Шарика. Наверху не оставят.

Оля колебалась, но Панков буквально вытолкал Олю в Париж. Сам оформил все необходимые документы.

Нельзя сказать, что Оля влюбилась с первого или второго взгляда. Но Борис Белый – единственный шанс как-то изменить свою жизнь, раздвинуть рамки замкнутого пространства. Что ждало ее в поселке? Корова родит теленочка, Шарик сдохнет, будет новая собака, куры получат сперму и будут нести яйца. Куры – и те с яйцами, корова – и та с теленочком, а она, Оля, – одна, как огурец-пустоцвет. А тут все-таки Париж. И целый мужик с отношением. Борис ее буквально боготворил. Решили, что по возвращении в Москву обязательно обвенчаются.

Мы стали есть жареные сардельки. Они зарумянились, налились соком, пахли дымком. Надкусишь – и брызжет. А сверху голубое небо. Плакучая ива отражается в воде. И Оля – такая милая, а Борис – такой счастливый. Его счастье было тихое, глубокое, каким бывает настоящее счастье.

– Знаете, я совершенно не чувствую разницы в возрасте, – клялась Оля. – Борис молодой. Правда.

Я вспомнила характеристики Фимы и поверила. Да и что такое возраст? Это болезни. А если ничего не болит, то какая разница, сколько лет человеку? Я, например, слушаю по телевизору лекции Юрия Лотмана и наслаждаюсь его умом, его личностью, очарованием. Какая мне разница, сколько ему лет – тридцать или сто? Главное – душевное соответствие. Я бы никогда не поменяла Лотмана на Леонардо Ди Каприо.

И Олю тоже связывало с Борисом душевное соответствие. Он любил ее молодость, ее цветение, ходил как с букетом роз и вдыхал.

А Оля купалась в его любви, познавала Париж, знакомилась с новыми людьми – русскими и французами. Это тебе не птицефабрика, где запах несвежего куриного помета въелся в мозги. Куры едят, испражняются, несут яйца и умирают. Вернее, их убивают. Существует убойный цех с жестокостью и цинизмом, которые сопровождают каждую смерть. Жестокость и цинизм. Все это наводит на размышления о бессмысленности существования. Зачем все, когда в конце отрывают голову и бросают в таз?