Читать книгу - "Мы - Дэвид Николс"

«Наверное, наш брак себя изжил, — сказала она. — Наверное, я хочу тебя оставить».

Сознаю, что отклонился от темы, вспоминая радостные времена. Возможно, я теперь вижу все это в розовом цвете. Понимаю, пары склонны приукрашивать фольклор «как мы познакомились» всевозможными подробностями, придавая им значительность. Из этих первых встреч мы лепим сентиментальные мифы, уверяя себя и своих отпрысков, что все «было предначертано», и, помня об этом, вероятно, лучше всего взять паузу и возвратиться к тому, с чего мы начали, — к той ночи, четверть века спустя, когда та же самая умная, веселая, привлекательная женщина разбудила меня и сказала, что она, наверное, будет счастливее, а ее будущее полнее и богаче, что, судя по всему, она ощутит «радость жизни», если уйдет от меня.

— Я пытаюсь представить себе, как мы будем жить здесь вдвоем, коротать каждый вечер без Алби. Я знаю, он не подарок, но именно ради него мы здесь, все еще вместе…

Неужели только ради него? Это единственная причина?

— …и меня, Дуглас, приводит в ужас мысль о том, что он уедет из дома. Меня приводит в ужас мысль об этой… пустоте.

Что еще за пустота? Это я пустота?

— Да с чего вдруг возьмется пустота? Не будет никакой пустоты.

— Только мы вдвоем, болтаемся без дела по дому…

— Не станем мы болтаться! Будем заниматься делом. Мы найдем себе занятие, работу и будем все делать вместе. Мы… мы заполним пустоту.

— Мне нужен новый старт, перемена обстановки.

— Хочешь поменять дом? Хорошо, переедем.

— Дело не в доме. Дело в том, что нам предстоит вариться в одном котле целую вечность. Совсем как… в какой-нибудь пьесе Беккета.

Я не видел ни одной пьесы Беккета, но предположил, что вариться в одном котле, наверное, это плохо.

— Неужели для тебя так… ужасно, Конни, что мы с тобой останемся вдвоем? Мне казалось, у нас хороший брак…

— Да, хороший. Я очень счастлива с тобой, Дуглас, очень, но будущее…

— Так с чего тебе захотелось все это выкинуть на помойку?

— Я просто чувствую, что наш союз, мужа и жены, выполнил свою задачу. Мы сделали все, что могли, теперь можно двигаться дальше, наша работа закончена.

— Для меня это никогда не было работой.

— Ну а для меня иногда было. Временами мне казалось, что я работаю. И теперь, когда Алби уезжает, я хочу чувствовать, что это начало чего-то нового, а не начало конца.

Начало конца. Она все еще обо мне говорит? Ее послушать, так жизнь со мной — сплошной апокалипсис.

Разговор продолжался какое-то время, Конни воодушевляло все это правдоговорение, я же, наоборот, старался уклониться, несвязно бормотал, с трудом стараясь понять, что все-таки происходит. Как давно в ней зародились подобные настроения? Неужели она действительно настолько несчастна, настолько измучена? Я понимал ее потребность «вновь найти себя», но неужели этого нельзя было делать рядом со мной? Она сказала, что наша работа закончена.

Вот, значит, как. Мы воспитали сына, и он получился… в общем, здоровым. Временами даже счастливым, когда ему казалось, что никто на него не смотрит. Он был популярной личностью в школе и, видимо, обладал определенным обаянием. Разумеется, он был невыносим и всегда казался больше сыном Конни, чем моим; они всегда были ближе, чем мы с ним, он всегда примыкал к «ее команде». Своим существованием он был обязан мне, но, несмотря на это, моему сыну казалось, как я подозреваю, что его мать могла бы преуспеть больше. Но даже если и так, неужели он действительно был единственной целью и результатом, единственной работой двадцатилетнего брака?

— Я думал… Мне никогда не приходило в голову… Я всегда представлял… — Обессилев, я с трудом подбирал слова. — У меня всегда складывалось впечатление, что мы вместе потому, что хотим этого оба, а еще потому, что были счастливы бо́льшую часть времени. Мне казалось, мы любили друг друга. Я думал… Теперь-то ясно, что я ошибался… Но я предвкушал, что мы вместе состаримся. Ты и я, состаримся и умрем вместе.

Конни повернулась ко мне, голова ее лежала на подушке.

— Дуглас, неужели человек в здравом уме станет предвкушать подобное?