Читать книгу - "Амариллис день и ночь - Рассел Хобан"

«Может, на „Бальзамической“?» – сказала она. Что это означало? Она опять собиралась затащить меня в свой сон? Или проверяла, смогу ли я приснить ее себе? Точно! Я нутром чуял: это очередная задачка на экзамене. Ей надо было, чтобы я увидел ее во сне; видимо, она хотела взяться за дело не со своей стороны, а с моей. Но чего она все-таки добивалась? Ясно, что это имело отношение скорее к миру сонных грез, чем к тому, где мы живем и работаем въяве. Иначе все было бы слишком банально, по-моему. Может, она просто меня использовала? Ну так и что с того?

Амариллис во плоти была совсем другой, чем Амариллис во сне. В ее, кстати сказать, сновидении, – значит, вот какой она сама себе виделась: худой и бледной, с соломенными волосами, почти что призраком настоящей Амариллис, шедшей со мною под руку по Экзибишн-роуд. Перед глазами снова мелькнуло ее лицо вполоборота, округлость щеки. Сколько раз я твердил своим студентам, что идея – неотъемлемая принадлежность образа!

Завтра предстояли занятия, и следовало бы собраться с мыслями, но я не мог думать ни о чем, кроме Амариллис. Мне и самому не хотелось кататься в этом японском фонаре-переростке, но как иначе увидеться с ней еще раз, я не представлял. Так что я влил в себя большой виски и зарядил плеер «Затмением» Такемицу для сякухати и бивы.[22]Музыка жуткая, потусторонняя, но даже она казалась бескрылой и грузной в сравнении с этой фосфоресцирующей рисовой бумагой, этими желтыми, розовыми, оранжевыми листами, пронизанными светом. Маршрут этого автобуса пролегал в каком-то другом измерении – попасть туда наяву я не мог. Но чем усердней я вызывал в памяти остановку под вывеской «Бальзамическая», тем явственнее казалось, что она такая же всамделишная и прочная, как любая другая автобусная остановка, – просто находится в другом мире, проникнуть в который можно только во сне. Я раскинул руки, словно раздвигая отгораживающие ее от меня занавески, но ничего не вышло.

Часы, оставшиеся до отхода ко сну, протекли совершенно впустую – в смысле, для работы бесполезно. Я выпил еще, заказал пиццу на дом, посмотрел на видео «Двойную жизнь Вероники».[23]Потом начал бояться, что Амариллис чего доброго погибнет в мире снов или застрянет там навсегда. Наконец в два часа ночи как в тумане потащился в постель. Пробормотал: «Бальзамическая», – уронил голову на подушку и провалялся без сна где-то до полпятого. А потом мне приснилось, что я еду в лифте отеля «Медный». Само здание было медное, и лифт тоже, и все остальное. Со мной были и другие пассажиры – ничего особенного, люди как люди. Лифт шел вверх, так что я дождался, пока все выйдут, а потом нажал кнопку вестибюля. Из-за медной стойки на меня уставилась наглая рыжая девица:

– Чего явился?

– Не оставляли мне ключ?

– От каковских?

– Сама от себя. Амариллис. Такая, на нимфу Уотер-хауза смахивает.

– Тебе? – Она прикрыла рот рукой и затряслась от хохота. И тут я проснулся.

– Что смешного? – обиделся я. Но отель «Медный» уже исчез, и рыжая девка тоже. Значит, ничего не вышло. А что если я так и не увижу Амариллис во сне, да и вообще нигде больше? Не беда, одернул я себя. Как знать? Может, автобус на Финнис-Омис проходит и мимо отеля «Медный».