Читать книгу - "Когда порвется нить - Никки Эрлик"

— Все думают иначе, — прошептала Мора.

— А что они знают? Разве мы живем в безумном мире, где волшебные шкатулки предсказывают будущее? Нет. Мы живем в реальном мире. И эти нити ненастоящие.

Но ничто из сказанного Ниной не могло развеять невидимое напряжение, которое нависло над ними с того момента и давило на обеих незримым грузом каждый вечер, когда они ложились спать, и каждое утро, когда они просыпались. С середины марта они не занимались сексом и почти все их повседневные отношения были овеяны тихой тревогой.

Как будто они с самого начала знали: грядет нечто ужасное.

Как только соседняя кабинка освободилась, Нина вышла из своей и сунула под кран бумажное полотенце. Потом протерла лицо и шею комком влажной бумаги, пытаясь избавиться от дрожи в руках и ногах и немного успокоить дыхание — иначе недалеко и до потери сознания. Рассказав правду Море, нужно будет поделиться и с семьей.

Придется позвонить родителям, которые по-прежнему живут в пригороде Бостона, где родились Нина и ее сестра, — достаточно близко, чтобы проводить вместе праздники, и достаточно далеко, чтобы удовлетворить тягу дочерей к независимости. И обязательно нужно будет рассказать обо всем Эми.

Младшая сестра Нины твердо решила не открывать свою коробку, и переубедить ее было невозможно, она оставалась непреклонной. Но теперь, когда правда о нитях окончательно установлена, возможно, Эми передумает?

Нина отбросила бумажное полотенце и посмотрела на себя в зеркало, на стекле которого остались разводы от воды. Нина редко пользовалась косметикой, но сейчас ее отражение казалось более обнаженным, чем обычно. На нее смотрело розовое, влажное и беззащитное лицо, очищенное до самой сути.

Всякий раз, бросая взгляд в зеркало, Нина замечала тонкие морщинки возле глаз и две едва заметные линии на лбу. («Не будь ты все время такой серьезной, может, у тебя бы и не было морщин — посмотри на меня!» — поддразнивала ее Мора, игриво поглаживая гладкую смуглую кожу скул.) Нине было всего тридцать, всего на год больше, чем Море, но она явно начинала стареть. И теперь знала, что предрекает ей длинная нить: однажды она посмотрит в зеркало и увидит там очень старую женщину. До этого дня Нина предполагала, что и в старости Мора будет с ней рядом и они вместе посмотрятся в зеркало.

Однако нити разрушили эту иллюзию в один ужасающий миг, и будущее Нины вдруг стало таким же, как ее отражение в зеркале. Грустным, беззащитным и одиноким.

БЕН

Бен оказался на станции метро «Таймс-сквер» впервые со дня появления нитей.

Пересаживаясь с одной линии на другую, он прошел промозглым подземным переходом, где потолок протекал, даже когда не было дождя, а на пешеходной дорожке постоянно стояли мусорные баки горчичного цвета, собирающие капли. Миновав переход, он оказался на большом подземном перекрестке, где одновременно выходили из вагонов пассажиры десяти поездов, двигавшихся в разных направлениях.

Самая оживленная из всех остановок нью-йоркского метро — станция «Таймс-сквер» — всегда была хаотичной, вечное движение пешеходов будто приглашало евангелистов, предсказателей конца света и всех, у кого есть свое мнение, его высказать. Сейчас же привычный хаос казался еще более неистовым.

Две женщины в длинных до щиколоток юбках призывали прохожих:

— Верьте в Бога! Он спасет вас! — Мегафоны усиливали их пронзительные голоса, позволяя кричать так, как никогда не смогли бы такие миниатюрные создания. — У Него есть план для всех! Не бойтесь своих нитей!

В этот вечер богобоязненные женщины соревновались по меньшей мере с четырьмя другими проповедниками, но благодаря рупорам побеждали. Когда Бен вежливо отказался от их брошюр и уже почти подошел к турникету на свой перрон, до него донеслись слова одного из их конкурентов: мужчины средних лет в испачканной рубашке, застегнутой на все пуговицы. Его послание звучало куда менее обнадеживающе:

— Грядет апокалипсис! Нити — это только начало! Конец близок!

Бен старательно смотрел под ноги, пока не отошел от крикуна подальше, но когда поднял голову и посмотрел на экран под потолком, чтобы узнать, когда прибудет следующий поезд, то, к несчастью, встретился взглядом с оратором, который как раз задавал толпе вопрос:

— Готовы ли вы встретить конец?

Он, конечно, имел в виду конец света, конец дней. Но его слова поразили Бена с неожиданной силой. Бен оказался здесь, на этой станции, потому что направлялся на первое занятие своей новой группы по подготовке к концу жизни.

«Жизнь с короткой нитью» — так гласила рекламная листовка группы поддержки. «Звучит скорее иронично, чем многообещающе», — язвительно подумал Бен, поскольку сам факт получения короткой нити означал, что жить осталось недолго.

После прибытия коробок быстро образовались группы поддержки для коротконитных и их семей, и Бен нашел такую группу, члены которой собиралась каждое воскресенье с восьми до девяти вечера в пустом классе Академии Коннелли, частной школы в Верхнем Ист-Сайде.

На первую встречу он пришел рано, когда в коридорах еще царила зловещая тишина.

Воспитанный двумя школьными учителями, Бен очень скучал по школе, и брошенный украдкой взгляд на красочную доску объявлений, оформленную на космическую тему, с фотографиями учеников, приклеенными на желтые звездочки, вернул его в те дни, когда он, еще малыш, сопровождал родителей в школу, где они преподавали, и глазел на учеников-подростков, возвышающихся над ним, будто великаны.

Бену всегда было странно наблюдать, как его родители командуют классом, видеть, что есть на свете другие дети, которые тоже должны слушать его родителей, учиться у них, и он иногда ревновал и немного обижался, не желая делить маму и папу с незнакомцами. Но ярче всего ему запомнилось, как он сидел в дальнем углу класса, набрасывая в блокноте, который повсюду носил с собой, очертания крошечных, непропорциональных домов, а над ним вились старшеклассницы.

— Кто живет в этом домике? — ворковали девочки. — Эльф или фея?

Бена тянуло дерзко объявить, что он слишком взрослый, чтобы верить в эльфов или фей, но ему очень нравилось внимание, которым его окружали, и не хотелось его потерять.

Воспоминания о его собственной учебе были менее приятными. Проходя мимо рядов ученических шкафчиков по дороге на встречу с группой поддержки, Бен задавался вопросом, не стоят ли они открытые, с заклеенным скотчем замком — излюбленный ход учеников, которые предпочитали не забивать голову запоминанием комбинаций. Бен заклеил дверцу своего шкафчика только раз, в девятом классе, увидев, как это делают школьные футболисты. Он попросил у них кусочек скотча, что, как он теперь понимал, было с его стороны жалкой попыткой проникнуть в братство широкоплечих крепышей. Не прошло и часа, как из незапертого шкафчика Бена украли мобильный телефон и куртку.

Он подошел к порогу комнаты 204, где пластиковые стулья были выдвинуты из-за столов и расставлены по кругу, но внутри был только один человек.