Читать книгу - "Год Мужчины. Ордер на Любовь - Александр Гордиенко"

Прямой эфир. Аппаратная

Пятый тур. Финал. «Женщина – актриса». Продолжение.

– Конец вопросов! – Иногда Няма бывал достаточно резок. – Сюжет два… Пошел!

На эфирном мониторе в аппаратной и на огромном экране в зале синхронно замелькали кадры из всенародно любимого «Служебного романа»: фрагмент обучения зашоренной на работе «самодуры» Людмилы Прокофьевны тигриной походке настоящей женщины со стороны продвинутой секретарши Верочки (в блестящем исполнении Алисы Фрейндлих и Лии Ахеджаковой). С экрана понеслись известные практически всем и всякому фразы:

– Встаньте-ка! Оправьтесь…

– Боюсь, что я не одолею эту науку…

– Ерунда! Голову – вперед! Грудь – вперед! Сзади – подберитесь! Спереди – в себя!

– Как?!

– Делайте, что я сказала! И пошла! На меня! Свободной походкой! От бедра…

Железнов с трудом оторвал взгляд от эфирного.

– Где вы набрались подобной пошлости?

И через третий монитор с некоторым волнением: «Как она?» – посмотрел на Ксению Соболеву. Глаза у Ксюши блестели, на лице – легкая естественная улыбка, чувствовалось, что она получает большое удовольствие от того, что видит на экране. «Никаких следов мандража, даже некоторая расслабленность. Сцена сложная, динамичная. Недооценивает? Не должно бы – на нее это совсем не похоже». Поток размышлений Железнова прервали аплодисменты аудитории в связи с окончанием маленького шедевра отечественного кино.

– Алексей. – Наум по внутренней связи попытался было напомнить Дикало, что пора и честь знать – работаем, мол.

Но Дикало и сам прекратил аплодисменты, успокаивающе поднял руки в направлении аудитории и развернулся в сторону Соболевой.

– А что, Ксения, кого бы вы хотели сыграть в данном эпизоде: старую грымзу или…

– Я люблю обеих. А что, у меня есть выбор?

– Да. В данном случае – да! Учитывая характерность (с ударением на втором слоге) обеих героинь, мы решили вам предоставить право выбора.

– Вот это да! Неожиданно…

Заметив, что Ксения на секунду замешкалась, Дикало решил прийти на помощь:

– А хотите, я…

– Нет-нет, – включилась Ксения, – в принципе мне было бы интересно попробовать и то и другое. Но… есть у меня одна идея, – Ксения улыбнулась, – давайте я попробую быть учителем, вернее, учительницей, Верочкой.

– Это ваш выбор. В таком случае я приглашаю в зал актрису Леру Кузьмину, которая будет ассистировать вам в роли Людмилы Прокофьевны.

Под аплодисменты в зале появилась «Людмила Прокофьевна» в блеклом коричневом пиджачке, в юбке ниже колен такого же цвета, в неуклюжих старомодных очках и с «живенькой» зализанной причесочкой.

– Фрагмент два, без аудиоряда – пошел! – скомандовал Наум.

Стоявшая лицом к аудитории Ксюша резко развернулась – в зале раздался вздох (стон) восхищения: перед обалдевшей публикой предстала прекраснейшая женская спина в полном своем обличье – вырез платья заканчивался где-то далеко-далеко внизу, на ложбинке, разъединяющей… В общем, нет слов. В атмосфере шока, в котором находилась абсолютно вся мужская аудитория, то бишь каждый член жюри, Ксения с грациозностью пантеры сделала несколько шагов: с каждым из них под обтягивающим платьем попеременно вздувались вверх мышцы ягодиц, просматривалась каждая линия обворожительных ног, гладкая, чуть подзагоревшая кожа на спине струилась в такт ее походке.

На последнем шаге Ксюша медленно развернулась к выучившей текст «Людмиле Прокофьевне», на какую-то секунду улыбнулась улыбкой женщины-обольстительницы, и… мгновенно стерев с лица какие-либо эмоции, занудно-менторским тоном педагога с тридцатилетним стажем – сухим, с элементами сарказма и незыблемой уверенностью в тупости обучаемых, прокаркала:

– Как видите, милочка, умение ходить – это целая наука, со своими законами, постулатами и теоремами. Да-да, милочка, именно – теоремами. И не смотрите на меня как… как актриса на экзамене по аэродинамике движущихся аппаратов.

Переход от Багиры к синему чулку был настолько неожиданным, что офигевший Наум, забыв отключить гарнитуру, выдал всем операторам: «Ну ни хрена себе…» – после чего, опомнившись, глянул на мониторы, ошалел от невиданной наглости и презрения к законам профессии (все восемь камер были выставлены на Ксюшу) и рявкнул: «Что рты раззявили! Спины голой не видели!.. Всем взять своих!»

– Она решила идти не за фрагментом, – ни к кому не обращаясь, констатировал Железнов.

– И правильно делает, – Наум на секунду оторвался от мониторов, на которых «жизнь уже наладилась» – каждая камера работала по своему сектору. – Исполнить то, что сыграли Фрейндлих и Ахеджакова? Это самоубийство.

Меж тем Ксюша продолжала творить свое видение фрагмента.

– Мы с вами будем осваивать научный подход. Вот вы, Людмила Прокофьевна, умная женщина, руководитель организации, а скажите-ка мне, из чего складывается походка женщины?!

– Ну… Я как-то не задумывалась.

– Зря. Зря не задумывались. Походка, милочка, состоит из шагов, а вернее – из одного шага. Научитесь делать правильно один шаг – будет и походка. А поэтому – делайте, что я скажу: грудь – вперед! Сзади – подберитесь!

Воодушевленная возвращением к отработанным на репетициях с партнершей фразам, «Людмила Прокофьевна» втянула в себя все, что возможно, приготовившись услышать: «И пошла… От бедра…»

И услышала:

– Стоять!

Придвинувшись к «Людмиле Прокофьевне», Ксения без какого-либо выражения на лице продолжила неспешным нравоучительным тоном.

– Для овладения маневром грациозной походки дамам рекомендуется следующая последовательность действий…

Ничего не понимающая «Людмила Прокофьевна» застыла истуканом.

– Расслабьтесь, милочка, и выполняйте… Выполняйте, что я вам говорю. Доходчиво?

Чуть-чуть присев перед ничего не понимающей «Людмилой Прокофьевной» и слегка склонив голову набок, Ксения попыталась разглядеть в глазах «Людмилы Прокофьевны» ответ на заданный вопрос: «Доходчиво?» Распрямившись и с укоризной пробормотав: «Что ж… Учить приходится всяких. И таких – тоже», – Ксения продолжила в той же нравоучительной тональности:

– Начнем интегрировать грациозность в движении с левой ноги. Дифференцированно. Надеюсь, я ясно излагаю? Итак, милочка, женственно перенесите центр тяжести тела на правую ногу таким образом, чтобы обеспечить фазу отрыва левой ноги… Але-е, милочка, вы меня слышите? Переносите. Ну переносите же! Или его у вас нет?