Читать книгу - "Ты, главное, пиши о любви - Юлия Говорова"

Все вспоминаю, как вы – уже на подножке трамвая, конспективно – рассказывали мне о прозрачности этого мира и разных полях реальности.

Езжу на Гамме, любуемся с ней полями. Пока все в прогулках, но вот пишу вам письмо и понемногу записываю что-то в тетрадку.

Ходила в деревню Березино. Дом, где жил Довлатов, когда работал в заповеднике, сохранился (в повести – «деревня Сосново»). Пока еще сохранился. Хозяйка дома Вера Сергеевна – рискуя жизнью! (не молодой уже человек, под восемьдесят) – там сохранила ВСЕ.

Она смотрится в зеркало, в которое он смотрелся. Спит на его кровати. Также опасно навис потолок, подпертый балками.

«Окна выходят на юг? – На самый юг…»

Полы накренились, покосились. Стены обклеены газетами. Живо окно, в которое Довлатов глядел: с занавеской, пустым горшком. Вот вам в подарок довлатовское окно, обитое черным рубероидом…

8 марта

Москва

Марина – Юле

Жму руку Моне Барабанову.

И поздравляю Ирму с Женским днем!

14 марта

Москва

Юля – Марине

Вы знаете, Марин, Ирмуша мой Моби Дик, в смысле глубины, важности, таинства какого-то, что ли. Вот мы сейчас гуляем с ней, идем по рыхлому и тяжелому снегу, и проваливаемся, и мне тяжело, и ей тоже иногда – снег по уши, а потом сядем (или ляжем), Ирма положит голову мне на ботинки или под руку, и я глажу волчицу по волчьей голове. Так мы сидим в снегу, я глажу волка. И мы молчим вдвоем в весеннем лесу.

Вот это, Марина, очень ценно.

Ирмуша мой Моби Дик.

1 апреля

Москва

Марина – Юле

Ах, Юлька, и что б мы делали без тебя – в день представления «Гудбай, Арктики»? Уверена, что теперь она будет спасена, после привлечения к ней столь пристального внимания общественности! И мы еще сохраним с тобой эту планету от Апокалипсиса.

А я, очутившись на пересменке, пишу «Танец мотыльков над сухой землей» – маленькие истории, некие корпускулы света, сборник анекдотов из настоящей нашей жизни, где все до боли знакомые герои, монологи, случайно услышанные, о жизни, о смерти, о судьбе, вроде бы, абсурдные, нелепые, но в сплаве реплик и голосов, кажется, зазвучала… ну, я не знаю, – фуга Баха.

Я как над златом – над своими дневниками, разворошила пчелиный улей, и он загудел, зашевелился.

Солнца хочется! Больше музыки, легкости, радости, цветения, любви. А все ОНО в нас, Юлька, – только бы учуять, где конкретно – и ринуться туда, очертя голову.

10 апреля

Москва

Юля – Марине

Вчера с Вероникой гуляли в поле, нашли заброшенный шалаш пастухов и забытый ими на траве большой энциклопедический словарь. Разложенный, и страницы листает ветер. Старый пустой шалаш, поле, синее небо, вдали березы, и на земле лежит энциклопедический словарь – в поле, недалеко от захудалой деревни Свинухи.

Вероника щупает Ирме живот, говорит, что, может быть, Разбой упустил свой шанс. Но время на ожидание еще есть. Если и не получится, я тоже буду рада. Ей меньше забот и беспокойств, и нам – волнений о малышах, их устройстве.

Там уже зимняя трава в полях. Ручьи. Солнце. Лимонницы. Разливы.

Любящие вас звери.

12 апреля

Бугрово

Юля – Марине

Марин, привет!

У нас чудесные дни. Тепло, солнце, деревья молодые, поют дрозды, летают кулички, бекасы, вальдшнепы. Мать-и-мачеха только началась. В лесу много-много следов лосей. Много помета. Обгрызенные стволы повалившихся за зиму осин. Кора вся сгрызена, видно резцы и зубы лосей. На поле и в тростниках нарытые кабанами ямы.

В мелких овражках вода – гнездятся утки. Токуют лесные голуби-вяхири. На опушках среди молоденьких елей помет рябчиков.