Читать книгу - "Кольцо Либмана - Питер Ватердринкер"

Солдат еще раз пристально огляделся вокруг, икнул и… вдруг заговорил со мной на поразительно чистом английском. Оказалось, что его отец был крестьянином из Подмосковья, пишущим стихи, мать умерла, сам он мечтал заняться живописью. Писать пейзажи, бабочек, композиции из дичи и фруктов. Но вначале ему предстояло благополучно отбыть военную службу в этой чертовой стране. Держась подальше от войны.

«Этот пинок, только что вами полученный, — это ведь по приказу, вы понимаете? Нести службу здесь в Санкт-Петербурге — это ничего, пустяки… Можно мне еще глоточек…?»

Что это вдруг со мной случилось…? Я снова поднес к губам бутылку… Несколько минут кажущегося спокойствия на самом деле оказались блефом… Все мое существо снова забурлило, заклокотало, забушевало… Передо мной вновь предстали мои самоуверенные соотечественники… Дома изображать из себя богему, а тут… Здесь они, черт побери, носятся за ним, как комнатные собачонки… Да-да, чуть ли не на брюхе вползли вслед за кронпринцем в нору… Смотреть противно…!

«Это не честно», — думал я, ощутив во рту горький вкус желчи, словно разжевал капсулу с ядом… На меня навалилось безмерное отчаяние, космическая печаль, пропитавшая насквозь все мое существо подобно эфиру, я понял, что все кончено… Никогда, нет, никогда не отыскать мне это кольцо… Это была иллюзия… А мой принц… Даже если бы я с ним… Нет, и от него ждать было нечего…

«О, Эва», — думал я, с болью в пояснице ковыляя прочь от солдата… «Теперь ничто уже меня не спасет… Человек знает, когда приходит его срок… Это в коде самой жизни записано… В партитуре вселенной, на клочке, на котором Бог ежедневно пишет все что ни пожелает, а потом все рвет на мелкие кусочки… Пятьдесят четыре года… Я просто захотел еще раз испытать любовь… Вкусить доброе, прекрасное… Всего один раз, прежде чем сойду в могилу… Разве я слишком многого просил…? Почему ты довела меня до такого состояния? Ладно, хватит, где там это кольцо…? Может быть, еще не слишком поздно… Почему, Эва, почему ты… Почему все вы такие жестокие и злые?»

«Злые…? Это ты сам должен знать…» — зазвенело у меня в голове.

Нет, уважаемые члены психиатрической лиги, это не в голове у меня зазвенело, а прямо над ней. Вы меня слышите? Мне знакома всякая там психическая экзотика, но я не сумасшедший…! Это был глас с небес, понимаете?

— Это ты, Эва? — воскликнул я, взлетая по склону покатой площади, словно выделывая пируэты. — Наконец-то ты вернулась… Почему ты заставила так долго себя ждать?

— Долго? Смотря что считать долгим, — отозвалась Эва тем же холодным, безразличным тоном, каким однажды сообщила мне: «Эдвард… О да, вот еще… Твоя дочурка мертва… Задохнулась в собственной блевотине…» — Ты нашел наконец мое обручальное кольцо…?

— Нет, — простонал я, — в том-то все и дело… Сюда прибыл кронпринц… И я подумал… Вот если бы вдруг через него, через его влияние…

Два человека-енота, мужчина и женщина, бодро шли через площадь в мою сторону; они увлеченно беседовали, похохатывая и выпуская густые облака молочно-белого пара. Едва взглянув на меня, они прошли мимо, продолжая свой разговор и все так же пыхая паром.

«Кронпринц? Что ты так раскудахтался? — вопрошала меня Эва. — Отхлебни-ка лучше немного водки… Вода в Неве ужасно холодная… Комедия и так слишком затянулась…»

Комедия?

Подобно канатоходцу на натертом мастикой тросе я, шатаясь, двигался вперед… Мои глаза словно в центрифуге вращались все быстрее и быстрее… Вот это площадь, вот это я понимаю… До чего же она красивая и величественная… Похожая на бальную залу…! Разве, благодаря скорости, я не отрываюсь слегка от земли…? Или это мне только кажется…?

«Милый Янтье, — вдруг услышал я голос своей матери.

— Настало время, Янтье, тебе отправляться на покой… Разве уже не поздний час…?» — Но я ведь могу ложиться спать, когда захочу? Ты ведь, мама, мне это обещала, говорила: «Теперь, когда папа умер, можешь ложиться спать, когда захочешь…» Разве не говорила ты этого, мама…? Принц, мой будущий король, уже во дворце, со всей своей амстердамской гоп-компанией… Хоп-хе-хе…! — Я сделал еще несколько глотков водки… Да, хоп-хе-хе…!

— Здорово, вот это я понимаю, — вновь раздался голос Эвы. — Сын весь в отца. Такая же чувствительная натура… Только вот тебе, Эдвард, никто часом не говорил, что ты убийца?

Убийца? Эва, прекрати… Я тебя не боюсь… Ты мертва… Да-да, тебе отгрохали в Блумендале похороны по первому классу, ты покоишься среди богатых… Только я никогда не понимал, почему… Почему ты настояла на том, чтобы Мирочку кремировали и прах ее развеяли по ветру… Сама ты всегда желала быть похороненной… Ни за что не хотела угодить в огонь… Так же, как и все остальные члены твоей семьи… И кроме того: не я болен, а ты… О том, что между мной и Мирой что-то было, все это ты выдумала… Ну, что же ты молчишь…?

Но в ответ не раздалось ни звука… Я слышал лишь вой ветра, который вдруг мощно задул с реки… Лазурные снежинки стали больше, у меня на глазах их сносило дикими порывами ветра…

По темному горбатому мостику в конце канала я прошел к Неве. И с этой стороны Зимний был подсвечен… Лафитами под стеклянными плитками тротуара… В окнах двигались силуэты людей… Я пересек проезжую часть и очутился на набережной с гранитными берегами… До чего прекрасно ночное небо…! Кругом пусто, ни души… На противоположной стороне реки, над золотым шпилем церкви, в которой захоронены царские останки, что-то замигало… И тут я вдруг увидел, как из-за стен крепости поднимается вверх, постепенно раскрываясь, подобно вульве, гигантских размеров двустворчатая ракушка… Нет, этого не может быть… Милостивый Боже, но ведь то, что происходит, — это совершенный абсурд…? Кич в духе Голливуда… Однако кто сказал, что это невозможно…? Кто…?

Из раскрывшейся раковины моллюска вышла белокурая сирена в прозрачном одеянии, сквозь которое соблазнительно просвечивали ее груди и ноги… Соня, это была та самая проклятая Соня…! Ее локоны отражали свечение луны… В руках она держала шарфик… В нем лежало Эвино обручальное кольцо… Оно безумно сверкало…

«Э-ге-геей! — закричал я, удивляясь тому, как далеко разносится мой голос над усеянной льдинами поверхностью воды. — Иди скорей сюда… Верни мне мое кольцо…!»

Окруженная нимбом мерцающих лучиков, с таинственной улыбкой, Соня стала приближаться… На середине реки вдруг зависла… «Я только хочу забрать назад свое кольцо, — вновь прокричал я, — только и всего…»

«Вы это имеете в виду?»

«Да, это, Соня… Именно это!»

«Соня?» — насмешливо пропела она и уже в следующую секунду сорвала с головы белокурый парик, разом превратившись в Эву, глядящую на меня со зловещей кладбищенской ухмылкой…

«Идиот, ты что не видишь…? Это же я… Твоя покойная супруга… Эва… Та, которую ты убил в больнице, сразу после того, как мы занялись любовью…»

«Это неправда, — прокричал я… Она сама эти таблетки… Да, я знал, что она собиралась на меня заявить… По поводу моих так называемых пакостей по отношению к Мире… Но это все не то… Я не имею к этому никакого отношения…» Перед глазами у меня вдруг возник медицинский персонал, мечущийся по больнице в своих белых халатах. «Менеер Либман, тридцать штук… Она проглотила все разом… Как у вашей жены оказались эти таблетки…? Для нас это загадка…»