Читать книгу - "Ночи в цирке - Анджела Картер"

Но он, хихикая в усы, с любопытством рассмотрел смертоносную игрушку, после чего легко переломил ее о колено надвое. Он швырнул обломки в разные стороны галереи, где они испарились в темноте, сочащейся сквозь стены, как вода. Теперь Феверс была беззащитна и готова была разрыдаться.

Механические музыканты продолжали играть, лед – таять.

Насколько смогла, Феверс совладала с путающимися мыслями и решительно двинулась к следующей витрине, не прекращая своих манипуляций с князем, поскольку от этого зависела ее жизнь. Едва переставляя ноги, он поволокся следом, уже настолько близкий к высшему блаженству, что не заметил, как свободной рукой она открыла витрину.

В покрытом сеткой из аметистовой крошки серебряном яйце, к своему неописуемому восторгу, она обнаружила крошечную модель поезда: паровоз из черной эмали и один, два, три, четыре вагончика первого класса, изготовленных из черепахового панциря и черного дерева, с выгравированной на боку надписью кириллицей: «Транссибирский экспресс».

– Я возьму его! – воскликнула Феверс, жадно протягивая руку.

Ее голос и движение вывели Великого князя из состояния экстаза, хотя она не останавливала своих ласк; не напрасно же она прошла курс обучения в академии Нельсон.

– Нет, нет, нет, – запротестовал он вязким от возбуждения голосом. Он слабо шлепнул по руке, держащей поезд, но она его не выпустила. – Ваше – следующее. Я специально его заказал. Доставили сегодня утром.

Это было яйцо из белого золота с маленьким лебедем на верхушке, будто дань ее мнимому происхождению. Как Феверс и предполагала, внутри была клетка из золотой проволоки, жердочка из рубинов, сапфиров и бриллиантов – известное всем сочетание красного, белого и синего. Клетка была пуста. Птица на жердочке пока отсутствовала.

Феверс не съежилась до столь малых размеров, но сразу же осознала ужасную возможность такого поворота событий. Она попрощалась с оставшимся внизу бриллиантовым ожерельем и взглянула на жизнь, как на игрушку. С восточной загадочностью механический оркестр продолжал выстраивать геометрические фигуры невозможного, и по интенсивному набуханию члена, непроизвольным движениям, тяжелому дыханию и мутному взгляду Феверс сделала вывод, что время «пришествия» Великого князя близко.

В комнате на первом этаже раздался шум падающей воды и страшный треск обрушившегося в остатки икры ледяного изваяния, сбрасывающего прельстившее ее ожерелье среди грязных столовых приборов. Горькая догадка, что ее одурачили, заставила Феверс действовать. Она швырнула игрушечный поезд на исфаханскую[93]ковровую дорожку – к счастью, он приземлился на колеса, – и как раз в этот момент с рычанием и свистом выдыхаемого воздуха Великий князь эякулировал.

Через несколько секунд, пока он пребывал в бессознательном состоянии, Феверс уже бежала по платформе. Она открыла дверь и с трудом вскарабкалась в вагон первого класса.

– Ты только посмотри, что он сделал с твоим платьем, свинья, – сказала Лиззи.

Рыдая, девица бросилась в объятия женщины. Вокруг царила черная бездна ночи, в которую погружалась луна. В этой бездне Феверс потеряла свой волшебный меч. Начальник станции дал свисток и махнул флажком. Медленно, очень медленно нескончаемая громада поезда потянулась прочь, унося с собой груз надежд.

– Это мне урок, – сказала Феверс и, выпрямившись, со злостью сорвала браслет и серьги.

Внезапно в коридоре послышалось какое-то волнение и взрыв яростного детского протеста. Дверь купе распахнулась, и появился Уолсер, который держал в руках отчаянно извивающийся, неистово дергающийся сверток из клоунского костюма.

– Простите за беспокойство, мэм, – обратился Уолсер к Феверс, – но этот маленький разбойник не сбежит с цирком, как минимум, еще несколько лет, это уж точно!

Поезд медленно плыл мимо платформы, покрытой толстым слоем свежевыпавшего снега. Лиззи опустила раму, в купе ворвался порыв холодного воздуха, и Уолсер швырнул вопящего ребенка в сугроб.

– А теперь – бегом к бабушке!

– И отдай ей это! – крикнула Феверс.

Иванушка катался в снегу, забрасываемый бриллиантами. Возможно, дети и есть наше спасение.

Поезд постепенно набирал скорость. Уолсер выглядывал в окно до тех пор, пока не убедился, что Иванушка не впрыгнул в какой-нибудь из вагонов, после чего закрыл окно. Когда все вернулось на свое место, он обернулся к пассажирам купе и застыл в недоумении, увидев красную от слез, со свисающими волосами, в разорванном и заляпанном спермой цыганском платье Феверс, которая безуспешно пыталась прикрыть голую грудь грязным, но совершенно настоящим пучком торчащих перьев.