Читать книгу - "Географ глобус пропил - Алексей Иванов"

Посреди урока Служкина вызвали в учительскую к телефону.

— Витя, это ты? А это я, — пропищало в трубке.

— Сашенька? Ничего себе! — изумился Служкин. — Как ты номер узнала? Даже я его не знаю!

— В справочнике посмотрела, Витя, — виновато сказала Сашенька. — Не в этом дело… Витенька, я хочу тебя срочно видеть… Прямо сейчас…

— А что случилось? — забеспокоился Служкин.

— Да ничего… Но ты мне очень нужен, Витенька… Приди…

— У меня вообще-то еще уроки… — озадачился Служкин.

— Ну, я так редко тебя прошу о чем-нибудь…

— Ладно, — вздохнув, согласился Служкин. — Жди.

Он кое-как довел урок до конца и на перемене пошел к завучам отпрашиваться.

Заводоуправление, как всегда, поражало ничем не истребимым ощущением послеобеденного покоя. На лестничных площадках пахло сигаретным дымом. В коридорах на паркете лежали солнечные квадраты. Служкин заглянул в конструкторское бюро, и по его просьбе кто-то привычно крикнул в лабиринты кульманов:

— Рунева, к тебе жених!..

Саша выглянула неожиданно жизнерадостная и попросила:

— Витечка, подожди немножко, я тут линию доведу…

Служкин покорно отправился на лестницу, раскрыл форточку и закурил. Затон искрился рябью. Чисто отмытый белый дизель-электроход у дебаркадера вхолостую гонял двигатель, взбивая за кормой бурун. На дальнем камском просторе медленно, как перо, летела «Ракета». Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Линия, которую доводила Сашенька, видимо, была длинная, как Великая Китайская стена. И вдруг чьи-то руки обхватили Служкина за талию, а когда он обернулся, то наткнулся губами на мягкие и теплые губы Саши.

— Я все знаю, Витенька, — отрываясь от него и грустно улыбаясь, произнесла Саша таким тоном, словно бы снимала со Служкина неприятную обязанность чего-то объяснять.

— Тогда ответь мне, в каком году запорожские казаки штурмовали Мачу-Пикчу? — немедленно потребовал Служкин.

— Не поняла… — растерялась Саша.

— Ну, ты же сказала, что все знаешь.

Саша облегченно рассмеялась:

— Что мне нравится в тебе, Витя, так это то, что ты даже в самые горькие минуты не теряешь чувства юмора… Хорошо тебе. Меня на такое мужество никогда не хватает.

— А что со мною случилось? — удивился Служкин. — Ты узнала, что я неизлечимо болен и это скорее всего гонорея?

— Гонорея излечима, — чуть покраснев, сказала Саша.

Оба они неожиданно замолчали, словно споткнувшись.

— Будкин ведь предал нас обоих, — выправилась Саша. — И тебя, и меня. Мы с тобой как потерпевшие кораблекрушение, вдвоем на необитаемом острове…

— Ты недавно видела Будкина? — осторожно спросил Служкин.

Саша кивнула и молча подалась к нему. Служкин нежно обнял ее и провел рукой по волосам. Сашенька раньше никогда не позволяла ничего подобного, если был риск попасться кому-нибудь на глаза.

— Будкин сказал мне, что у него со мной все кончено и чтобы я его больше не доставала… И еще рассказал про Надю.

Служкин задумчиво хмыкнул. Саша пристально глядела в окно на блещущий затон, на теплоход у дебаркадера, на ясную камскую даль.

— Господи, как я устала, как я измучилась… — жалобно прошептала Саша. — Не могу уже дальше тут жить ни секунды… Каждый день мимо окон корабли плывут — знал бы ты, Витя, как мне хочется очутиться у них на борту и уехать отсюда… Терять мне уже нечего…

— А с Колесниковым ты не виделась?

— Нет. — Саша качнула головой. — Да что мне Колесников? Я его по-настоящему и не любила никогда… Он же дурак. С ним только спать очень хорошо, потому что он исключительно сильный кобель, а больше с ним делать нечего. Я ведь, как ты мне советовал, его использовала только в качестве клина, которым другой клин вышибают, да вот все равно ничего не вышибла…

У Служкина лицо сделалось таким же, как у завучихи, когда он отпрашивался с урока, но Сашенька этого не видела.

— Как же ты, Витя, дальше жить собираешься? — участливо спросила она.

Служкин неопределенно махнул бровями.

— Горе как море, — сказал он. — Да случай был: мужик на соломинке переплыл.

— А знаешь, Витя, — тяжело вздохнув, призналась Сашенька, — я почему-то всегда ожидала от Нади нечто подобное… Будкин — ладно, он что — самец… А Надя… Слишком уж она у тебя правильная была. И вот выждала момент и ударила.

— Не говори про Надю, — попросил Служкин. — Она поступила правильно и честно. Я ее не виню. Я сам, можно сказать, всего этого добился самоотверженным трудом.