Читать книгу - "Найти виноватого - Джеффри Евгенидис"

Сама Кэти поехала бы за рамками в какой-нибудь хороший магазин типа «Поттери Барн» или «Крэйт-энд-Бэррел», но Делла просит отвезти ее в магазин подержанных товаров в ближайшем торговом центре. Припарковавшись, Кэти проделывает то же самое в обратном порядке: раскладывает ходунки и приносит их Делле, чтобы та могла выбраться наружу. Тронувшись с места, Делла развивает неплохую скорость.

Войдя в магазин, они словно окунаются в прошлое. Они двигаются по ослепительно освещенному залу со сверкающими полами и хищно водят взглядами, словно ищут предметы на скорость.

Рамы находятся в дальней части зала. На полпути линолеум под ногами сменяется цементом.

Увидев отдел посуды, Делла говорит, что ей нужны новые стаканы, и подруги меняют курс.

– Надо бы поосторожнее, – замечает Делла. – А то костей не соберу.

Кэти берет ее под руку. Когда они подходят к полкам, она говорит:

– Постой здесь, я посмотрю.

Сложнее всего найти несколько одинаковых рамок – как оно обычно и бывает с подержанными товарами.

Все в беспорядке. Кэти перебирает рамы разных цветов и размеров. Минуту спустя ей удается найти несколько одинаковых черных деревянных рамок. В этот момент она слышит какой-то звук – даже не вскрик, скорее, резкий вдох. Она поворачивается и видит удивленную Деллу. Она потянулась, чтобы достать что-то – Кэти не знает, что именно, – и рука соскольнула с ходунков.

Много лет назад, когда у Деллы и Дика еще была лодка, Делла чуть не утонула. Она поскользнулась, пытаясь взобраться на борт, и погрузилась в мутно-зеленую морскую воду.

– Я же так и не научилась плавать, – рассказывала она Кэти. – Но я даже не испугалась. Там было как-то спокойно. Но мне все же удалось вынырнуть. Дик вопил и звал на помощь, но потом все-таки вытащил меня.

Должно быть, сейчас Делла выглядит именно так, как тогда, под водой. Изумленной. Спокойной. Словно за дело взялись силы, над которыми она не властна, и больше нет смысла сопротивляться.

На этот раз чуда не происходит. Делла падает прямо на полки. Кожа руки с резким звуком сдирается о металлический край. Висок бьется о другую полку. Кэти кричит. Стекло разлетается вдребезги.

Деллу оставили в больнице на ночь. Сделали МРТ, чтобы проверить, нет ли кровоизлияния в мозг, просветили на рентгене бедро, наложили эластичную повязку на руку – через неделю ее снимут и посмотрят, зажила ли кожа. В таком возрасте шансы пятьдесят на пятьдесят.

Все это им рассказывает доктор Мета, молодая женщина, которая выглядит так роскошно, будто играет врача в сериале. На шее с круговыми морщинами – две нити жемчуга. Серое вязаное платье свободно ниспадает, не скрывая изгибы пышного тела. Единственный свой недостаток – тощие икры – она маскирует броскими чулками в ромбик. На ногах – серые туфли на высоких каблуках, цветом идеально подходящие к платью. Доктор Мета представляет собой новое для Кэти явление – молодое поколение женщин, которые превзошли ее не только на профессиональном поприще, но и в украшении себя (это занятие раньше считалось старомодным). На пальце у нее обручальное кольцо с внушительным бриллиантом. Возможно, выходит замуж за другого доктора, и они объединят свои кругленькие зарплаты.

– А если рана не заживет? – спрашивает Кэти.

– Тогда повязку придется оставить.

– Навсегда?

– Давайте посмотрим, что будет через неделю, – говорит доктор Мета.

Проходит несколько часов. Уже семь вечера. У Деллы начал проявляться фингал. В половину девятого врачи решают оставить ее для дальнейшего наблюдения.

– Вы хотите сказать, что мне нельзя домой? – спрашивает Делла доктора Мету. Голос ее звучит жалобно.

– Пока что нет. Нам надо за вами понаблюдать.

Кэти решает остаться с Деллой на ночь. Ядовито-зеленый диван раскладывается в кровать. Медсестра обещает принести простыню и одеяло.

Пока Кэти сидит в кафе и утешает себя шоколадным пудингом, приезжают сыновья Деллы.

Много лет назад сын Кэти, Майк, заставил ее посмотреть фантастический фильм о наемных убийцах, которые возвращаются на землю будущего. На экране происходила совершенно обычная нелепая кутерьма, но Майк, который тогда учился в колледже, утверждал, что сцены с акробатическими потасовками наполнены глубочайшим философским смыслом. Картезианским, сказал он.

Кэти так ничего и не поняла. Однако именно этот фильм приходит ей в голову, когда в зале появляются входят Беннетт и Робби. Их бледные неулыбчивые лица и темные костюмы выглядят одновременно невзрачно и зловеще, словно они – тайные агенты. Которые ее нашли.

– Это моя вина! – говорит Кэти, когда они подходят. – Я за ней не уследила.

– Не вините себя, – говорит Беннет. Эти слова кажутся проявлением доброты, пока он не добавляет. – Она уже старая. Она падает. Это обычное дело.

– Все из-за атаксии^[49] – говорит Робби.

Кэти не хочет знать, что такое атаксия. Очередной диагноз.

– Все было хорошо, пока она не упала, – говорит она. – Мы чудно проводили время. Потом я на секунду отвернулась – и все.

– Секунды достаточно, – говорит Беннет. – Это невозможно предотвратить.

– Она принимает арицепт, но это паллиативное средство, – говорит Робби. – Если у него и есть какой-то эффект, то его хватает на год-два.

– Вашей матери восемьдесят восемь. Двух лет вполне достаточно.

Подтекст висит в воздухе, пока Беннет не отвечает:

– Но она все время падает. И попадает в больницу.

– Надо ее отдать в другое место, – говорит Робби, повышая голос. – «Уиндем» ей не подходит. Нужен постоянный контроль.

Робби и Беннет – не сыновья Кэти, они старше и не нравятся ей. Она не чувствует с ними никакой связи. И все же они напоминают ей Майка, а чем, ей и думать не хочется.

Ни один из них не предложил матери перебраться к нему. Робби все время в разъездах. У Беннетта дома слишком много лестниц. Но больше всего Кэти беспокоит не их эгоизм. Дело в том, как они раздуваются от собственной практичности, просто-таки сочатся ею. Они хотят быстро и окончательно решить проблему, прилагая как можно меньше усилий. Они убедили себя, что действуют благоразумно и не дают эмоциям затмить разум, но на самом деле их желание быстро со всем разобраться продиктовано именно эмоциями – страхом, чувством вины, досадой.

И кто им Кэти? Старая мамина подруга. Та, которая работала в книжном. Та, которая как-то накурила маму.

Кэти отворачивается и оглядывает кафетерий, который понемногу заполняется сотрудниками больницы – у них начался обеденный перерыв. Она устала.

– Ладно, – говорит она. – Не говорите ей пока. Подождем.