Читать книгу - "Последний бой майора Петтигрю - Хелен Саймонсон"

Со всех сторон раздался сдержанный смех. Присутствующие словно приняли коллективное решение не обращать внимания на дикий наряд Фергюсона. Напряжение ощутимо спало, и понемногу вокруг вновь завязалось несколько бесед. Фергюсон пожал руку Дагенхэму и громогласно представил ему своего юного компаньона, мистера Стерлинга. Дагенхэму, казалось, потребовалось больше усилий, чем остальным, чтобы справиться с потрясением. Майор воспринял это как знак того, что в жилах лорда все-таки течет кровь истинного джентльмена.

— Как вам мои тряпки? — Фергюсон повертелся, чтобы продемонстрировать свой наряд со всех сторон. — Решил выгулять старый семейный тартан.

— Очень уместно, — сдержанно сказал лорд Дагенхэм.

— Понимаю, что это чересчур пышно, чтобы просто пострелять уток, но мне хотелось проверить, каково в этом ходить. Я подумываю запустить линию высокотехнологичной спортивной одежды.

Он поднял руки и продемонстрировал длинные боковые вставки, напоминающие медицинский корсет. Майор подавился чаем.

— А вот и майор! — воскликнул Фергюсон и протянул ему руку.

Майору пришлось одновременно справиться с кашлем, положить сэндвич на блюдце и пожать руку американцу.

— Старина майор! Как вам мои неопреновые вставки?

Он хлопнул майора по спине.

— Они могут пригодиться, если придется нырять за утками, — сказал майор.

— Вот что мне нравится в этом парне, Стерлинг, — сообщил Фергюсон. — Его сдержанный юмор. Вы просто уникум, майор.

— Благодарю, — ответил майор и заметил, что многие украдкой слушают их разговор.

Он почувствовал, как его меряют оценивающими взглядами, и услышал, как по комнате пронесся одобрительный гул. Он заметил, как какой-то старик о чем-то спрашивает Роджера, а тот хмурится, и понадеялся, что сына спросили, кто этот благородный джентльмен, который смеется с Дагенхэмом и Фергюсоном.

— Кстати об уникумах! Разрешите мне взглянуть на ваши ружья, — сказал Фергюсон.

— Точно, мы же все умираем от нетерпения! — подтвердил Дагенхэм. — Знаменитые ружья Петтигрю, подарок от благодарного магараджи. Ну что, господа, начнем?

Майор много лет мечтал об этом моменте. Пока он шагал к стойке, где все оставили свои ружья, вокруг него образовалась небольшая толпа. Многие потянулись пожать ему руку, и он тут же запутался, где чья, после чего обнаружил, что жмет руку собственному сыну.

— Отец, я бы хотел познакомить тебя с моим боссом, Норманном Суизерсом, — сказал Роджер, указывая на бочонкообразного мужчину в помятом охотничьем костюме и носках с логотипом какого-то банка.

Он помахал рукой и даже сумел растянуть свои обвислые щеки в улыбке. На смену обычной снисходительности Роджера пришла искренняя уважительность, и майор на мгновение ощутил торжество и позволил подвести себя к боссу. Но его радость мгновенно улетучилась, как только Роджер тихо спросил:

— Почему ты не сказал, что близко знаком с Франком Фергюсоном?

Стрелков разместили вдоль невысокой изгороди, отгораживающей узкое поле к востоку от пруда. На другой стороне поля росла густая роща. Над полем утки пролетали к небольшому пруду почти идеально круглой формы — с одной стороны его окаймлял ряд деревьев и густой неухоженный подлесок. За ним виднелась вязовая аллея — там выращивали утят. Подойдя к ограде, майор увидел, что и пруд, и подлесок кишат утками. Стойки разделялись зелеными веревками и, в отступление от привычных майору правил (обычно участники охоты вытягивали колышки, чтобы определить, кто где будет стоять), участки были уже помечены их именами. Каждому предоставили складной стульчик и ящик для дичи. Приглашенные из окрестных ферм юноши были готовы помочь с зарядкой ружья. Как того требовал этикет, когда все встали на свои места, разговоры стихли.

— Удачи, — нервно прошептал Роджер, заняв свое место рядом с прудом.

Майор отправился дальше, к своему куда более выгодному месту в конце ряда. Он был одновременно польщен и раздражен, обнаружив, что рядом с его участком располагается участок Фергюсона. Ему не улыбалось провести все утро под пристальным взглядом этих глаз-бусинок. Он опасался, что американцу хватит наглости попросить одолжить у него ружье. Майор кивнул рыжеволосому юноше и молча протянул ему одно из ружей и коробку с гильзами.

— Хорошо устроились, Петтигрю? — спросил его тихо лорд Дагенхэм, проходя мимо, и похлопал майора по спине. — Покажите нашему американцу, как надо стрелять, ладно?

Ружья были заряжены, майор вдохнул холодный воздух и ощутил подъем духа. Солнце грело все сильнее, и от поля начал подыматься пар. При мысли о скором начале охоты начал бурлить адреналин. Он представил себе миссис Али, мирно спящую за своими цветастыми занавесками. Скоро ее разбудят выстрелы. Он позволил себе вообразить, как ввалится к ней в магазин после охоты, пропахший порохом и мокрой кожей, а из сумки его будет торчать восхитительный селезень, переливающийся всеми цветами радуги. Это будет приношение женщине и самая примитивная демонстрация его намерений. Хотя, подумал он, в наше время сложно предсказать, не обидится ли кто, получив истекающую кровью утку, набитую дробью и перепачканную собачьей слюной.

Из-за пруда раздался громкий треск, и утки практически вертикально взлетели в воздух. Егерь Моррис начал колотить в старый масляный бак крикетной битой — уток приучили улетать при этом звуке прочь. Они улетели к югу от леса, и их крики, напоминающие скрип старых петель, постепенно стихли вдали. Подняв ружье к плечу, майор почувствовал, что весь мир вокруг словно задержал дыхание, и принялся старательно вдыхать и выдыхать, стараясь расслабить плечи и пальцы.

Вдали вновь послышались крики уток, а потом и хлопанье крыльев. Стая пролетела над лесом и начала снижаться над полем, готовясь вновь занять свой любимый пруд. Грохнул первый выстрел, и вскоре уже стреляли все вокруг. В воздухе запахло порохом, и на пожухлую траву начали шлепаться тушки. Майор выстрелил в толстого селезня и промахнулся. Фергюсон тоже промахнулся, после чего сбил селезня майора. Тот подождал, пока покажется следующая птица. Увидев ее, он навел ружье, спустил курок, ощутил тугую отдачу в плечо и с удовлетворением увидел, как утка падает на траву. Фергюсон подстрелил вторую утку — она летела так низко, что этот выстрел едва-едва можно было назвать достойным. Майор вскинул ружье и выстрелил в трудную цель — утка летела вверх и слегка в сторону. Она упала на дальней стороне поля, и майор запомнил место, прежде чем поставить на стойку свое ружье и взять ружье Берти. В третий раз он промахнулся, но ружье работало безупречно и надежно лежало у него в руках. Он вдруг подумал, как много эти ружья значили для его отца, вспомнил о Берти и о том, как они, словно эти ружья, были разделены в течение последних, впустую потраченных лет. Он прицелился в очередную утку, но стрелять не стал; потому ли, что стая уже заметно поредела, или потому, что на него вдруг нахлынули эмоции, он сам не понимал. Фергюсон подстрелил отбившуюся от других утку, и она медленно хлопала крыльями, словно отказываясь мириться со смертью.